Аркадиана

-- Да тихо, тихо, - она легко отмахивается. Видно, что она довольна своим выступлением. - Светка просит. У нее Дашка что-то температурит... - она копается в сумке с лекарствами. - А анальгин у нас где?..

-- Что, аптечки у них нет?.. - ворчу я. - Любой советский ларек обязан был иметь аптечку, а они в отеле не держат...

Впрочем, вопрос это риторический.

Я поднимаюсь. Все равно разбудили.

-- Анальгин зачем? - спрашиваю я. - Ребенка травить?

-- А чем температуру сбивать? - говорит Вера.

-- Видать, давно у тебя не было температуры... - бормочу я.

В дверь стучат. Это Маша.

-- У меня антибиотик есть, - говорит она, не заходя, из коридора. - Пойдем...

Они выходят, и я за ними. Делать все равно нечего. Никому, похоже, не пришло в голову обратиться к Мустафе или к Машкиному Али. Скорее позовут Ваню - отец двоих детей как-никак...

Светка мечется по комнате, закусив губу.

-- Тридцать восемь и семь, - говорит она тревожно. - Не знаю... Что ей лечить? Когда ничего не болит?..

-- А раньше так было? - спрашивает Маша.

Светка перебирает таблетки.

-- Или она на солнце посидела?.. Ела, что я.. Яблоко еще ела... Не знаю... ну не холера ж это?.. Или бассейн? - она кидается к Дашке. - Ты точно в бассейне не купалась?.. Даша, слушай меня, точно?

Дашка, бессильно утонувшая в постели, качает головой. Ручки лежат вдоль тела как плеточки. Кажется, что сейчас она провалится в белье и исчезнет.

-- Ты чего это, Дарья? - бодро говорит Вера. - Ты смотри! Растрепанная вот... давай, волосы заплету.

Она садится к изголовью и осторожно расчесывает Дашкины спутанные волосы. Дашка не реагирует. Я тупо сажусь рядом на кровать. В Дашкиных испуганных глазах страдание. Вокруг глаз - сероватые тени. Плечики - липкие от жары. На худенькой грудной клетке проступают ребра. От бессилия и жалости у меня сдавливает сердце. Я беру Дашкину ручку и целую маленькие пальчики. Я прекрасно понимаю, что это не поможет. Бабушке не помогло... и папе тоже... Будь все так просто, никто бы не болел... Тем более - посреди Турции, на раскаленном побережье, за тысячи километров от дома...

-- Дашка, милая, - говорю я умоляюще. - Потерпи, сейчас будет легче...

Дашка смотрит на меня строго и сурово. Я не знаю... Что я могу знать, когда у меня нет своих детей?.. Я судорожно перелистываю память в поисках медицинских сведений. Пустота... Похолодеть, проникнуть под кожу, забрать этот жар... Будь это мой ребенок, я бы с ума сошла...

Машка черенком ложки толчет на тумбочке какую-то белую таблетку. Антибиотик? И что толку?.. Я не могу смотреть в мученические Дашкины глаза. Уксус? От головной боли... Ничего не болит... ну и что? Если бы болело - что мы поймем?..

-- Водка, - вспоминаю я. - Нам нужна водка.

Светка переглядывается с Машкой.

-- В бар, - говорит Машка коротко.

-- Чего, поить? - ошалело спрашивает Вера, но я не отвечаю.

-- Не в бар! - кричу я испуганно, вспомнив их фармацевтическую ракию. Бог знает, как она подействует на ребенка. - Тут нашу надо... Есть наша водка?.. - пока они думают, я распоряжаюсь. - Значит так: ты - к Ване, за водкой, - Вера послушно встает. - Пусть хоть отель перевернет... Ты - к Али, пусть распорядится выдать ключи от номера... или сама возьми... - Маша только оскорбленно за сомнения в ее способностях пожимает плечами. - Сейчас вспомню, какой номер... Четвертый этаж, от лифта справа... Посмотри по спискам, там двое наших мужиков, Андрей и Гарик, фамилии не знаю. В шкафу сумка, в сумке бутылка. Только не перепутай ничего. И записку оставь, а то хипеж подымут...

Если только они не взяли частичку родины в Памуккале... С дурных русских туристов станется на жаре хлебать... Машка криво усмехается и исчезает. Я припадаю к горячей Дашкиной руке.

-- Потерпи, милая, - твержу я монотонно. - Потерпи...

Рука раскаленная. Я едва не плачу. Как Светка хранит спокойствие?

-- В туалет не хочешь? - спрашивает она, ласково трогая Дашкин лоб. - Давай пить будем. Надо... - она подносит чашку с водой. Я щупаю Дашкин пульс. Частый... Ясное дело, частый. Какой еще с температурой?..

Появляется Машка - с хладнокровным видом и с бутылкой. Надеюсь, она больше ничего не прихватила.

-- Ты там дверь-то закрыла? - спрашиваю я.