Читаем Аркадия полностью

Аркадия

Кира Козинаки , Лорен Грофф , Оксана Чернышова , Том Стоппард , Якопо Саннадзаро

БарцинийЗдесь плакал в песнях Мелисей; с ним был я,Когда писал он на коре: «Несчастный, видевФиллиды смерть, себя как не убил я!»СуммонцийОх, горе тяжкое! Как боги допустилиПринять столь горький жребий Мелисею?Зачем не первым его с жизнью разлучили?[349]БарцинийВот то одно, о чем я свирепеюЗмеиной яростью против судеб небесных,Вот то, о чем до глуби сердца каменею,Читая врезанное на стволах древесных:«Филлида, твоей смертью смерть пошли мне!»Скорбь высшая, иной людской не равная!СуммонцийХочу и я увидеть это дерево,Чтобы и мне, на нем читая, выплакатьЕго словами и мои мучения.БарцинийИх осязать и видеть можешь тысячи;Ищи вот здесь, на мушмуле, внимательно,Да не нарушь касанием неловким!Суммонций (читает)«Уже, Филлида, светлых кос не заплетаешь,Цветами не венчаешь, но травоюМогильной среди слез моих скрываешь».БарцинийВот снова надпись Мелисеевой рукою:«Филлида, мое сердце на мученьеТы здесь не оставляй, возьми с собою!»СуммонцийНе высказать, какое дарит облегченьеМне этот стих, и я еще прочел бы,Хоть и нужда меня в дорогу гонит.БарцинийОн прикрепил и надпись по обетуНа этой пинии. И если хочешь видеть,Влезай на ствол – тебе подставлю плечи.Но для удобства скинь-ка прежде обувь,Клади вот здесь суму, и плащ, и палку,И забирайся, а потом соскочишь.СуммонцийМне видно снизу, и прочесть нетрудно:«Тебе, Филлида, посвящаю это дерево;Тебе Диана лук оставила и стрелы.Оно – как памяти твоей алтарь священный,Оно – и храм, и памятник надгробный,Чем твое имя величается прекрасное.Здесь холм цветов перед тобою будет вечно,Но ты, и в лучшем месте неба почивая,Не презри мною в честь тебе творимого!Здесь, часто к нам с отрадой приближаясь,Стих будешь видеть, на стволе написанный:„Склони главу, пастух. Я – дерево Филлиды“»[350].БарцинийЧто скажешь ныне, коль с обрыва бросил онСвирель сладкоголосую, певучуюИ, чтоб убить себя, взял острое железо?И, разлетаясь, плакали тростинки,Взывая с мукою: «Филлида! О Филлида!»Услышать их – достойно удивления!СуммонцийИ как от вышнего чертога не слетелаНа этот звук Филлида? Содрогаюсь:В груди такая жалость подымается!БарцинийМолчи, прошу, мой друг, покуда вспомнюЯ до конца стихи его иные,Которым лишь начало твердо знаю я.СуммонцийСтоль чувствами душа моя вскипает,Что не могу умерить их. Начни же,Да к первому и прочее приложится.Барциний«Что ж, Мелисей, и смерть тебя отринула,С тех пор как плачущим оставила Филлида,Улыбкой не встречая, как бывало.О други-пастухи, всяк да поетСо мной стихи лишь скорбные, и жалобы,А кто не может петь, пусть слезы точит.Пусть каждый плачем плачу пособляет,Пусть всяк со мной свое разделит горе:Мое ж – и день и ночь со мною.Писал стихи я на стволе гранатовом,Оно ж от них рябиной разродилось:Сколь жребий мой ужасен и причудлив!И, надрезая дерева прививкою,Смотрю, как точат черный сок кровавый,Со мною приучаясь к злостраданию.В садах лишились розы цвета яркого,С тех пор как солнце луч свой угасило,Меня со светом милым разлучивши.В лугах трава увяла и пожухла,В реках плывет больная рыба сонная,И зверь лесной бредет в поту горячечном.Приди, Везувий, расскажи печаль свою,Как на отрогах одичали виноградники,Как терпки их невызревшие гроздья.Увидим, как покрыты вечно тучамиТвои бока с обеими вершинами,Как из жерла пылают беды новые.А кто придет твою беду поведать нам,О Мерджеллина[351], что покрылась пеплом ты,Что лавр твой сух, что ветви стали голыми?Антиниана[352], ты зачем заброшена,И обернулись дикими колючкамиТе мирты, прежде мягкие и нежные?Скажи, о Нисида[353] (пусть не накроет берег твойДорида[354] бурною волной, пусть ПаусилипоНе овладеет никогда тобой[355]), давно лиТебя я зрел зеленой и цветущей,Приют дающей кроликам с зайчатами?Как ныне ты безлика и заброшена!Нет больше сладких уголков уединенных;Они теперь не те, и хладны камни,Где стрелы мне Амор точил каленые.Ах, сколько пастухов, Себет, ах, сколькоЖивущих ныне – мертвыми увидишь,Пока твой берег зарастает тополями!Давно тебя чтил Эридан великий[356],И Тибр кивал приветом благосклонным;Теперь же нимфы лишь твои с тобою.Мертва, что, над тобою украшаясь,Всем зеркалам тебя предпочитала,И до небес твоя летела слава.Теперь же протечет веков немало,Плугов меняя лемеха и рукояти[357],Пока иной столь чудный лик увидишь.Так что ж, несчастный, разом не расплещешьВсех волн твоих, не унесешься в бездну,Коль твой Неаполь – больше не Неаполь?Ох, эту скорбь себе не предвещала ты,О родина, в тот день, когда я в радостиХвалебных песен множество писал тебе.Теперь да слышат их Вольтурн и Силар[358]:Отныне буду чужд людских бесед я,Ничто мне сердца больше не возрадует.Там, в чащах, не оставлю ни утесаБез надписи „Филлида“, чтоб заплакалПастух, по случаю туда заведший стадо.И если дровосек иль земледелецМеня услышит в дебрях, где томлюсь я,Пускай замрет, печалью пораженный.Но к вам я часто буду возвращаться,Места, для сердца милые когда-то,Не находя, куда в слезах укрыться.О Кумы с Байей[359], с теплыми ключами,Отныне, слыша, кто вас с лаской кличет,Во мне дрожать и плакать будет сердце.Ведь хочет смерть, чтоб, жизнь возненавидев,Я, как корова о теленке отнятом,Ходил, мыча богам, земле и людям.Лукрин с Аверном увидав, и Тритолу,Как не сойти, вздыхая, в тень долины,Что еще носит прозвище мечты моей[360].Там будто след невидимый оставилаСвященная стопа, замедлив некогдаНа голос мой, по-юношески ломкий.И, может быть, цветы, когда-то милыеПробудят вновь к возвышенному зренью,Которым беспечально услаждался я.Но как воззрю на жаркие, на дымныеХолмы, где грудь Вулкана пышет серою,Чтоб очи не наполнились слезами?Где бурная вода в Залив ввергается,Где к небу жерло страшное зияет,Где тяжкий запах серный разливается,Там, кажется, небесный образ вижу я:Она сидит над паром – и с отрадоюК стихам моим склоняет слух внимательный[361].О дни, что обратились в плач и вопли!Живую где любил, там кличу мертвую,Ищу ее следов и все брожу по ним.Днем непрестанно зрю ее в уме своем,В ночи взываю воплями великими,На землю тщетно силясь низвести ее.Мне острие, чтоб сам себя пронзил я,В ночи в глазах ее прекрасных грезится:„Вот прекращенье слез твоих горючих“.Покуда сон мне быть с ней позволяет,Я б мог змею разжалобить – столь жаркиеИз груди моей рвутся воздыханья.Ни гриф в стране у аримаспов[362] лютыйНе жил когда, чтобы, терпя такое, онНе пожелал иметь из яшмы сердце.На локоть опершись, лежу и вижу:Она идет сияя, словно солнце,И не стыжусь тогда вослед кричать ей:„Как бык в лесу с отбитыми рогами[363],Как голая лоза без сладкой грозди,Так без тебя я нищ и бесполезен!“»СуммонцийКак может быть, чтоб в сердце впечатлелисьСтоль неисходно страсти по ушедшей,Огнем погасшим чувства разжигая?Хоть зверь жестокий, хоть бездушный каменьНе отзовется ль трепетом утробнымНа скорбный звук сей песни благородной?БарцинийИ кажется, что небо растворится,Коль, мучим состраданьем и любовью,Услышишь цитры жалобные звоны;Когда «Филлида!» – возглашают струны,«Филлида!» – вторят скалы, лес: «Филлида!» —Иных мелодий сердце не вмещает.СуммонцийСкажи, неужто стольких слез потокамиНе умягчилась ни на миг тюрьма несытаяС ее тюремщицами, лютыми богинями?БарцинийКричал он: «атропо жестокая, могла б ты дниПродлить Филлиде? О Клото! О Лахесис![364]О пощадите хоть меня, на волю выпустив!»[365]СуммонцийПусть скот в лесах шатается от голода,Пусть лист на ветках, на земле трава увянет —Вовек неумолимо небо гордое.БарцинийПредставь, как лебеди и совы рядом кружат,Когда он к жаворонку в небесах воскликнет,А тот ему откликнется, рыдая;Когда он на рассвете восклицает:«Зачем спешишь с восходом, солнце злое?Что мне твой свет, коль нет ее со мною?Вернись назад, чтоб мог пасти, как прежде,Я средь лесов стада. Зачем терзаюсь я?Иль чтоб хулить тебя все с горшим гневом?Пусть ты и гонишь ночь своим приходом,Но не хочу, чтоб яркий луч сушил мнеГлаза, ко тьме привычные и плачу.Куда ни гляну, небо почернело:Коль мое солнце свет иному дарит миру,Мне выходить из тьмы не подобает!Как бык, в тени жующий, почивает,Я был когда-то; ныне – вон отброшен,Как та лоза, которой негде виться.То, говоря с собой и воздыхая,Я слышу, лира шепчется печально:„Впредь лавром, Мелисей, не увенчаюсь я“.То вижу, как дрозды с вьюрками вьютсяНад соловьем моим, что кличет щебетом:„О, плачьте вы со мною, мирты с лозами!“То слышу, ворон каркает с утеса:„Покрыть хватило б этих слез пучиноюКапрею, Искью, Атеней, Мисен и Прочиду!“[366]У твоей груди выросшая горлинкаС сухой ольхи взывает, о Филлида(А на зеленой век уж не гнездиться ей):„Холодный ветер оголяет горы;Пришла пора снегов и бурь, коровушки!Где вам теперь найти ограду с кровом?“Кто, слыша это, не вздохнет с печалью?Мне кажется, быки мычат с укором:„Твои стенанья небо помрачают“».СуммонцийКак правы те, что силы не жалея,Стремятся видеть Мелисея, ибо песнь егоВозжечь любовью может даже камни!БарцинийА знаешь, этот бук, под чьей мы сенью,Не раз такими сотрясался вздохами,Как будто движутся меха кузнечные.О Мелисей, и день и ночь тебе внимаю;Столь утвердились твои трели и напевыВ моей груди, что и в тиши я слышу их.СуммонцийАх, если так, пиши за ним, Барциний,Чтоб мы, читая все зарубки эти,Сличали дерева по горьким жалобам.Пиши, чтоб ветер утешал нас шелестом,Чтоб вдаль летели каждый стих и слово,Чтоб звон стоял до Портиков с Ресиною[367].БарцинийЯ видел, нес он ветку лавра со словами:«Лавр, обнимись с прекрасною могилой,Пока тружусь над зеленью простою.Не хочет небо, чтобы воспевать престал яТебя, священная, но громче чтил и славил,Чтоб похвала твоя не умолкала в сердце.В моих стихах, и прежде небезвестных,Пока я жив, среди людских селенийДа будет чтим твой памятник надгробный.Придет с холмов тосканских и лигурскихСонм пастухов сей уголок прославитьЛишь потому, что ты в нем пребывала.Прочтут на камне четвероугольномСлова, всечасно леденящие мне сердце, —Какою болью грудь они сдавили мне! —„Та, что всегда являлась МелисеюСтоль величаво-строгой, ныне тихоЛежит, смиренная, под хладными камнями“».СуммонцийНаходишь эти строфы слишком звучнымиДля смирных лоз? Однако верю, некогдаРаздуешь их, словно костер, дыханием.БарцинийСуммонций, я на всех стволах пишу их,И, так как слава их расходится все больше,В края их рассылаю удаленные.И знай, добьюсь, что Атесис с Тицином[368]Так отзовутся, слыша Мелисея,Что и Филлида жребий свой прославит.СуммонцийДостоин был бы Мелисей жить вечно,Любовь и мир с своей Филлидою имея;Но кто законы неба переставит!БарцинийСюда, бывало, звал свою Филлиду;Теперь пред алтарем, на сей вершинеКадит ей непрестанными куреньями.СуммонцийПусть небо, друг мой, не ударит молнией,Где ты пасешь, пускай ни вихрь, ни градиныНе повредят шалаш твой камышовый!Но, расстелив свой плащ на свежей зелени,Прошу, зови его сюда: возможно, небоС его приходом милость нам подарит.БарцинийКоль хочешь подражать ему – пожалуй,Могу воспеть; хотя сюда свести егоСовсем не так легко, как мыслишь ты.СуммонцийХотел бы глас живой его услышатьИ каждый жест его оставить в памяти;Коль погрешил я в чем – не упрекай меня.БарцинийПоднимемся к его священной храмине;Ведь дивного холма и сада пышногоЛишь он один и жрец и земледелатель.Молись же, да не возбранит нам ветер;Не то нужда укрыться будет в этих кущах,Коль засветло сойти не хватит времени.СуммонцийНе дай мне, небо, умереть нечаянно:Представив, что орган сей дивный слышу,Весь таю – плотью, нервами, утробою.БарцинийИдем, и жребий добрый да наставит нас!Но слышишь? Нежная вблизи играет дудочка.Тсс! стой, чтобы псы нас не учуяли.МелисейТвоих волос, Филлида, здесь, в ковчежцеНошу я прядь и, коль перебираю,То острый шип мое терзает сердце.Я то сплетаю их, то расплетаю,Очами проливая дождь безмерный,Сушу их вздохами и снова собираю…Низки стихи мои, беспомощны и бедны;Но если плач на небесах имеет силу,Восстанет верность против власти смертной.Филлида, плачу над твоей могилой,И бездна горя проживается сначала;Храни в душе, молю, то счастие, что было,Коль в водах Леты ты любовь не растеряла.

Перейти на страницу: