Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2

Все 6 вариантов старины «Бой Добрыни с Дунаем» относятся к единой для Архангельско-Беломорского края версии сюжета, но в них нет характерной для мезенских записей четкости и определенности в критериях моральной оценки героев. Хотя Илья Муромец принимает сторону Добрыни, его позиция часто не мотивируется; лишь в одном тексте решение «старого казака» подкрепляется авторитетом киевского князя (№ 253), еще один певец добавил: «Говорят, князь побранил обех» (№ 226). Обычно не упоминается о службе Дуная иноземному королю; мотив братания богатырей встречается в путаных текстах, в которых описание их поединка напоминает бой Ильи Муромца с сыном (№№ 226, 286). Сюжет «Добрыня и змей» в большинстве текстов представлен только центральным эпизодом, включенным в состав других старин. Единственный неконтаминированный вариант (№ 269) дефектен.

Все кулойские тексты «Поединка Добрыни с Ильей Муромцем» в той или иной мере зависимы от былины о бое Ильи с сыном. Жонглируя палицей и копьем, Добрыня хвастается, что так же легко он будет «владать старым казаком» (в других регионах этот мотив в данном сюжете не встречается); их поединок похож не на спортивное состязание, как в мезенских записях, а на смертный бой (только изломав все оружие, соперники начинают бороться). В ряде текстов перенесения из «Ильи и Сокольника» еще более очевидны: Добрыня мечтает «сабельку окровавити» (№ 229); Илья узнает его по именному перстню или нательному кресту (№№ 213, 254, 266); молодой богатырь убивает свою мать, утаившую правду о его происхождении (№ 213); в двух старинах Илья прямо называет Добрыню своим сыном (№№ 213, 266).

Местные сказители лучше, нежели мезенские певцы, сохранили наиболее архаичные элементы былины «Добрыня и Маринка». «Еретниця, безбожниця, Маринка люта гроза» в полной мере использует свои колдовские чары; в обоих вариантах упоминаются другие молодцы, превращенные ею в туров. В деталях повествования тексты ближе к той редакции сюжета, которая была зафиксирована на средней Мезени уже после революции.

На Кулое бытовала та же модификация сюжета «Дунай-сват», что и на Мезени. Для всех текстов характерна стабильная композиционная схема и унификация важнейших мотивов и формул. Местные сказители чаще и обстоятельнее говорили о прежней службе богатыря на чужбине, но напрямую не связывали данную старину с сюжетом «Дунай и Настасья». В отношениях Дуная и Добрыни нет и тени былой вражды, хотя былина об их поединке входила в репертуары 3 певцов из 6. Как и на Мезени, в сватовстве обычно участвуют только Дунай и Добрыня, за невестой они отправляются в город «Шахов, Ляхов». Король сопровождает свой отказ оскорбительными отзывами о князе Владимире. Вторая часть былины сохранилась лучше, нежели в соседних регионах, хотя о протекании реки от крови Дуная говорится лишь в одном варианте (№ 245). Только в кулойских записях по дороге в Киев Настасья покушается на богатыря, стреляя в него из лука.

Былина «Дюк» сохранилась на Кулое гораздо лучше, нежели на Мезени; на Пинеге Григорьев ее вообще не зафиксировал. В местной редакции сюжета отсутствует ряд важных мотивов и эпизодов, известных по записям из других регионов (описание чудесных стрел Дюка, преодоление им трех застав, состязание конями с Чурилой). Вместе с тем в ней имеются оригинальные элементы. Во время церковной службы Дюк одергивает бесцеремонного Алешу Поповича: «Здесь не то поют, не то слушают» (ср. печорские записи и текст с Зимнего берега); в трех вариантах отмечается, что «не поют тут попы, сколько на его гледят». Выиграв состязание сменным платьем у Чурилы (или у князя Владимира), герой раздает свою одежду сиротам и каликам перехожим, а его соперник вынужден брать платье «у товарышшов» («обносил всех слуг своих»). Для описания несметных богатств Дюка, красоты и великолепия его родного города используются оригинальные поэтические образы, но лишь в одном варианте город назван Галичем. В Киеве герой демонстративно привязывает коня к кольцу, «которое повыше всех».