Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2

№ 298. Дунай. Некоторые оригинальные детали роднят этот вариант с №№ 282 и 284. Однако сказитель явно уступал односельчанам, особенно Т. Широкому, в исполнительском мастерстве. Его текст проще по композиции, беднее нестандартными деталями. В частности, опущены предложение князя Владимира взять с собой золотую казну, «силу-армию» и «полк девушок», издевательская реплика леховинского короля по поводу жениха; схематично описано состязание супругов в стрельбе из лука и др.

№ 299. Молодость Сокольника, добывание им коня и бой его с Ильей Муромцем. Текст вплоть до мельчайших подробностей близок к варианту Я. Попова и, вероятнее всего, восходит к тому же источнику (см. прим. к № 288). В нем опущены некоторые факультативные мотивы (не рассказывается о добывании богатырского снаряжения; не описывается, как Сокольник осматривает с горы окрестности; на разведку выезжает только Алеша Попович, он же начинает переговоры с неизвестным всадником). Более значимы расхождения в финале: отсутствует драматическая сцена нападения сына на спящего отца — убив мать, юный богатырь бросается «на булатной нож».

№ 300. Иван Годинович. Текст интересен возможностью составить представление о варианте знаменитого Прокопия Шуваева, женой и ученицей которого была исполнительница. Несмотря на невысокий уровень сказительского мастерства, она сохранила ряд редких деталей и формул, отсутствующих у других кулойских певцов. Это — описание работающей за ткацким станом Овдотьи; упоминание сабли, которую жених и невеста кладут «промежу собе» во время ночлега в шатре; метафорическая реплика Ивана Годиновича по поводу убийства неверной невесты: «Жанил я свою саблю вострую»; вложенная в его уста формула: «Я здорово жанился: мне-ка не с кем спать» (обычно ее произносят другие персонажи, насмехающиеся над богатырем). Как и в № 279, князь Владимир предсказывает герою неудачу в затеянном им сватовстве. В былине заметно влияние сюжета «Дунай-сват». Иван Годинович просит князя дать ему в спутники Дуная, в королевском дворе оставляет его «у добрых коней»; но в последующих событиях его крестовый брат участия не принимает и вообще больше не упоминается. Из «Дуная» позаимствовано также предложение короля служить ему ключником или стольником.

№ 301. Купанье, бой со змеей, женитьба на избавленной девице и стояние Добрыни на заставе и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Исполнительница — жена и ученица знаменитого «Прони» Шуваева; ее вариант содержит все основные элементы прототекста (см. прим. к № 247). Текст полностью подтверждает характеристику, данную ей собирателем: «Она слыхала много, а поет мало, да и то не совсем хорошо». Шуваева охотно включала в былину элементы других фольклорных произведений. Упоминание Рязани и контаминация с сюжетом «Добрыня и змей», видимо, ее индивидуальная новация: у двух других учеников «Прони» ее нет, хотя в северо-восточных вариантах такая комбинация обычна. Обещание змеей сказочных подарков герою зафиксировано на соседней Мезени; женитьба на освобожденной девушке тоже восходит к сказкам, а ее плач перенесен из былины «Козарин». Певица использовала редкий эпитет «упецэнки петровские» (жара на Петров день), встречающийся в ряде текстов из разных областей России.

№ 302. Дюк Степанович. По набору оригинальных деталей текст близок к варианту Садкова (№ 230). Совпадают в них и некоторые редкие словосочетания: медь-козарка, «которой дороже нет» (у Садкова — «котора дороже красна золота»; упоминание «сибирской украины»; формула «на закуску голову да бела сахара» и др. Поэтому не исключено, что лучший кулойский сказитель, найденный Григорьевым, общался со знаменитым Прокопием Шуваевым, мужем исполнительницы. В ее былине, как и в № 263, упоминаются три соборные церкви, украшающие двор Дюка. В конце старины певица сбилась на рубленую прозу.