Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2

№ 289. Данило Игнатьевич и его сын Михайло. Текст обычен для местной традиции, некоторые редкие детали близки к № 231. Данило собирается «пострыкчисе-посхимицьсе» сразу в три монастыря; князь Владимир сокрушается, что он лишится надежного советника и защитника; оба сказителя подчеркивают, что отцовские доспехи Михайле «маленько да узковатыя». Есть в этом тексте и оригинальные детали: от взгляда богатыря-малолетки кони валятся с ног; победив вражеского предводителя, он на копье привозит его голову в Киев. Ультиматум татарского царя киевлянам доставляет «Иванушко Годенович» (обычно — Идолище или «Панишшо», как у Садкова). В описании словесной перепалки с Курбаном и его убийства богатырем использованы мотивы из былины «Илья Муромец и Идолище».

№ 290. Сорок калик со каликою. Самый полный вариант этой старины, содержащий не только типовые элементы местной модификации сюжета, но и ряд деталей, отсутствующих у большинства других сказителей. Калики договариваются не искать суда у представителей светских властей; княгиня Опраксея ночует «на печке на муравленой» (ср. №№ 215, 223); как и в № 215, она уговаривает Михайла навсегда остаться в Киеве; чудесное исцеление героя прокомментировано певцом: «Некако́ его место не врежоноё» — ср. № 259. Это — единственный кулойский текст, в котором в числе паломников упомянут Касьян (в онего-каргопольской и северно-уральской редакциях сюжета он является главным героем). Возможным отражением реального средневекового этикета правомерно считать подчеркнуто уважительное отношение князя к паломникам (не доехав до них, он сходит с коня и низко кланяется). В тексте много развернутых повторов.

№ 291. Женитьба молодца. Фрагмент неясной сюжетной принадлежности. По содержанию он напоминает начало «Ивана Годиновича» (на княжеском пиру не ест, не пьет безымянный молодец; он сам едет добывать себе невесту) или «Дуная-свата» (герой ведет себя на пиру как хозяин, готовый дать одному из гостей поручение). Невыразительный и скомканный рассказ о самой свадьбе — скорее всего — результат неумелой импровизации Поповой.

№ 292. Мекитушка (Данило) Егнатьевич. Типовой вариант кулойской версии сюжета. Как и в № 296, герой назван «Мекитушкой», отчество его жены «Лиходеёвна», видимо, перенесено из былин о неверных женах; в финале князь Владимир кается в содеянном, ссылаясь на то, что «не сам видь сдумал, да всё цюжим умом».

№ 293. Данило Егнатьевичь и его сын Михайло. Традиционный текст; по композиции и оформлению большинства эпизодов близкий к №№ 231 и 289. В нем фигурирует не только отец богатыря, но и упомянута его мать. Вражеское нашествие возглавляет «царишшо Великанишшо»: это необычное для былин имя созвучно с «царишшем Баканишшем» из старины Садкова о Ваське-пьянице (№ 237).

№ 294. Добрыня на заставе и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Текст близок к №№ 247 и 301, восходящим к тому же первоисточнику (см. прим. к № 247). Поездка Алеши на заставу и некоторые другие подробности сказителем опущены. Отчество Настасьи «Лиходеёвна» такое же, как и в другой былине сказителя «Данила Ловчанин» (№ 296).

№ 295. Дюк Степанович. Обычный для местной традиции вариант. Развернутое описание Дюкова двора близко к № 230; родной город богатыря назван «Галичем» (единственное его упоминание в кулойских былинах). С этим же текстом совпадает еще одна редкая деталь: Добрыня, посланный описывать имение Дюка, накланялся его портомойницам вместо матери. Как и в № 263, в состязании сменным платьем соперником героя оказывается сам князь Владимир.

№ 296. Мекитушка (Данило) Егнатьевич. В деталях повествования вариант близок к № 292, записанному от А. Вешнякова, односельчанина П. Широкого. В тексте использована сказочная формула («Утро бывает мудренее вечера»), изменена социальная принадлежность главного героя («старой купець»).

№ 297. Первая поездка Ильи Муромца. Вариант во многом идентичен № 285, уступая ему в эпической обстоятельности повествования. Некоторые детали прототекста П. Широкой, видимо, просто не усвоил или забыл (не упоминаются речка Смородинка, «махалышка» Соловья-разбойника; схематично описано столкновение богатыря с детьми Соловья). Певец назвал три заставы на пути Ильи Муромца в Киев (в других кулойских записях этот мотив отсутствует). Совпадают в этих вариантах и многие формулы («хотя у нас царём цари, хотя королём служи»; прямоезжая дорожка «не совсем чиста» и др.).