Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

И как собралса-то, склалса да Владимер-княсь;
А видно, нать ехать ему во чисто полё
А во то(у) же роздольицо шырокоё:
«А во цистом-де поли мне-ка показаковать,
5. Да людей посмотреть, себя повыказать!»
А ушол, веть уехал в ро(з)доль(и)цё шырокоё.
Оставалась как една его молода жена,
Да осталасе Ёмельфа една дома нонь;
А не осталисе засловники-заступники.
10. И выходила-де Ёмельфа да на высок балхон
А завидяла, ф чистом поли незгодушка:
И бутто тучя-та во поли затучилась,
И велики туман да подымаицсэ,
И видно, сила-де, армея надвигаицсэ,
15. И надвигаецсэ-де та со фсех сторон.
Э веть тут как Ёмельфа запечалилась,
Запечалилась она да закручинилась.
Ах как искала же ёна да обороньшыкоф,
А попросила же ёна Добрынюшка Микитиця[62]
20. Да Микиту просила да на замену тут.
А Микита говорил да таково слово:
«А веть мне-ка ёдному не ехать во чисто полё,
Во чистом-де поли мне-ка не казаковать:
Как едного меня тут во плен возьмут
25. Да во плен-де возьмут меня, голову срубят.
А дак дай-ка мне-ка нонь помошникоф,
А помошникоф дай мне-ка обороньшикоф!»
И говорила-де Ёмельфа да Тимофеевна:
«Ты бери-ко, Микита, хто те надобно». —
30. «Да давай-ко-се мне-ка ты Окольника,
А Окольника дай скоро наезника;
Дай-ко-се мне-ка Дунаюшка Ивановичя.
А тогда поедём как мы во чисто полё,
Во то же роздоль(и)цо шырокоё!»
35. А приходит Олешенька Поповичь млад:
«Уш ты ой еси, матушка Ёмельфа да Тимофеевна!
Ты какой положила гнев, да на меня ты сердиссе,
И бутто я во цистом поле не казаковал?
Веть я силой не силен, да напуском смел!»
40. И тогда это Омельфа ему дозволила.
Собралисе эти казаки да на добрых коней.
А только видели их, как на коня скочил
И на коня-де скочил да во седло он сел;
Да завидели: ф поли да курева стоит,
45. Курева-де стоит, да дым столбом валит.
А подъежжают и они да к свиты

-армеи,А поклон-от ведут да по-учоному
Да и речи говорят да потихошенько:
«Да отколь ты взялась, да сила-армея,
50. Сила-армея, взялась, сама надвинулась?
А во нашом-то городе князя-то не случилосе:
Да уехал князь Владимер во чисто полё
А во ту же роздольицо шырокоё
А себя показать, людей повысмотреть».
55. И сказаласе свита сила-армея,
Как сказаласе она веть им поведала:
«И такого-то собаки да сына Скурлафца». —
«Да веть просит вас кнегина да Тимофеевна,
Да просила же ёна вас на почесьен пир
60. Да веть хлеба-де, соли вас покушати
А переварушки попить да и зелена вина».
А веть как ихны управители и не дозволили;
Говорят же ёны да таковы речи:
«А хотим же как взять да красен Киев-грат
65. И красён-от Киёв-град да церкви Божеи,
И да святы Божьи церкви как во дым спустить
И во дым-де спустить, как их повыжек<г>чи,
А святы Божьи иконы да как повыковать,
На синё-де морё да их повыспускать!»
70. Как фсе тут казаки да розгоречилисе,
И говорят-де казаки да едино слово.
Да Олёшенька-та силой да не силен был —
А не силой-де силён, сам напуском смел;
Подымал-де Ёлёша да руку правую,
75. Забирал-де Ёлёша палицу буёвую,
А буёвую палицю-убивицю;
И говорыл-де Олёшенька Поповичь-от,
Говорыл-де Окольнику-наезнику:
«Уш ты ой еси, Окольничок-наезничок!
80. Объежжай-ко-се фсю силу и армею;
Ты уш ой еси, Добрыня да сын Микитичь млад!
Не остафьте меня да во чистом поли,
Во чистом поли бы не головней лежать,
Не головней мне-ка лежать да не зверья́м тарзать!»
85. А Окольник-наезник едёт по чисту полю,
Объежжает эту свиту фсю и армею;
Да розъехалса-от Окольник на добром кони.
Ише тут с им Добрынюшка Микитиц млад;
Да Добрыня говорил да таковы речи,
90. Таковы-де речи своим товарышшам:
«Ужо бейте-рубите свиту-армею,
Ишше колько рубите, боле конём топчи́!»
Они бились-рубились много времени
А добиралисе до сына да сына Скурлофца.
95. Да во той же во свиты, своей армеи
Да Окольник-наезник да ёпознал его;
А да наехал Окольник-от на добром кони
Они билисе палками буёвыма
И калолисе[63] копьеми-то вострыма,
100. А рубилисе саблеми булатныма, —
Не могли они один веть друг друга из седла вышыпчи.
И наскакивал Добрынюшка Микитиц млад,
И наскочил тут Добрыня на добром кони;
И розмахнулсэ он руками-то как белыма
105. И ударил же палицэй буёвою
А буёвою палкой сорока пудоф —
А отшып как у Скурлафца буйну голову.
Олёшенька Поповичь тот ухватциф был
И потскочил как со сабелькой со вострою
110. Да срубил голову ёго со могучих плечь.
А-й фся эта сила да приужакнулась.
И как зачели они силу во плен тут брать:
И куда они махнут — да тут и юлица;
И поворотяцся они — да переюлочки.
115. И говорят ти тотаровья-юлановья:
«А остафьте силы хош немножечко
Ише дать нам известия Скурлафцу!»
А тут же уш как Скурлафца живого нет:
А во чистом поли лёжит, да голова шаром
120. И шаром-де голова его пока́чена.
Наежжает их да неприятеля
Да великоё-то Цюдишшо-Юдишшо.
Да его как этого тотарина
Да тотарина такого, да неприятеля, —
125. Подъежжает Олёшенька Поповичь млад:
Да и вострою саблей сам помахиват,
А бурзоменьким же копьём да поразить хочот.
И розлетелса-де Олёша на добром кони,
Веть он потпёр тотарину во белу грудь —
130. И скатил-де тотарина з добра коня.
А налетел-де Добрынюшка Микитичь млад —
Веть срубил как его да буйную голову.
Тогда поехали они по силы-армеи,
Уш они зачели пленить да фсех наказывать.
135. Они бились-рубились много времени;
Они много же времени соскучились,
Да соскучились они да фсе опе́шали.
Подъежжает Окольничок-наезничок:
«Уш вы бейте-рубите фсех до единого,
140. Не оставляйте вы тотар только на се́мена —
Штобы ихны-ти поротки да фсе повывести!»
Да заслышил-зацюл да Владимер-княсь стольнекиевской, —
Да поехал-де Владимер да по чисту полю,
По тому же роздольицю шырокому;
145. Приежжает во эту силу-армею;
Да говорит же Владимер таково слово:
«Ушша ой еси, заступники великие,
Ушша обороньшшки-зашшитники!»
И спросил у Ёкольничка-наезника:
150. «Уш ты ой еси, Накольничок-наезничок!
Ишше хто же послал, ли сами поехали?» —
«Да поехали мы как во чисто полё
Да на то же побоишшо великоё;
Ишше бились-рубились много времени,
155. До того ныньце добились до краю как
А до того же до краю, вышли фсе из силы нонь;
Да хотим же мы, Владимер стольнекиевской,
Да хотим оборону взять, оддоху дать
Да на том же побоишши великоём».
160. А завидели Чюдо и пречюдноё:
А заходил-де Чюдо-де семиглавоё.
А Владимер-то княсь да преужакнулса;
А-й эти фсе казаки да не юдрогнули:
Казаки — они таки были богатыри.
165. И говорили они князю-де фсё Владимеру:
«Уш ты ой еси, Владимер-князь стольнекиевской!
Поежжай-ко ты ко Чюдишшу ко Юдишшу
Да ко этому Чюду да семиглавому
А руби-тко-се ёго да буйны головы!»
170. А Окольник-наезник рышшет на добром кони,
А на добром кони он едёт ко Чудишшу;
И натегаёт ён как свой-от тугой лук
И вынимает калену стрелу из наю́сьника*;
И кладёт эту стрелу да он каленую:
175. «Ты лети-ко, моя стрела, да по чисту полю;
Ише пади, стрела, не на воду, не на землю,
Да пади-ко, калена стрела, ко Чудишшу,
А ко Чюду пади да в буйну голову!»
И полетела-де стрела да во чисто полё,
180. И прилетела она скоро во Чюдишша:
А упало-де Чюдо да со добра коня.
И налетели-де казаки-те на добрых конях,
А богатыри, ры́чяры юдалые;
Вынимали они сабли свои да вострые
185. Да рубили у Чудишша ети головы,
Ах да рубили они фсе до единою —
А выни(ма)ли у Чуда из буйных голоф-то
Ишше было как каменьё да самоцветноё,
Самоцветно каменьё необчененноё,
190. Необчененноё каменьё з златым з золотом.
Тогда били-рубили фсех до единого,
Не оставили тотар да фсех на семена.
Это было побоишшо великоё.
А стоели как они да, бутто, три года,
195. Они три года стоели и три месеця.
А тогда Владимер-от князь а им поклон ниской дал:
«А спасибо же вам ныньче, засловники,
Да спасибо же вам, да ёбороньшики;
А постоели вы, спасибо, за Божьи церкви
200. И за те же иконы фсё за Божеи
И постоели вы, спасибо, за красён Киёв-грат.
Ише што, обороньшыки, вам надобно:
И золото ли вам, казны да вам бещотноё?
И не жаль-де Владимеру злата-серебра».
205. А просили же каменьё да самоцветноё,
Самоцветно каменьё неопчененноё.
Подарил-де Владимер фсем по камешку,
По тому же камню да самоцветному.
А отправились как с этого побоишша,
210. Со великого побоишша, рать великое
Да великое рати ехать ф красён Киев-грат
И ко тому же как ко князю и ко Владимеру
Да ко той Ёмельфы да Тимофеевны.
А и едут они да как со радосью:
215. Как веть взяли собаку да сына Скурлафца,
И как взяли их фсех да до единого.
У того у князя да ю Владимера
А идёт цесьён (так) пир да весь навесели:
Как осталса красён Киев да непобить ноньче,
220. И осталисе святы Божьи церкви да со иконами
И с иконами осталисе со Божьима
И со тема со церквеми со соборныма.
А да осталса Владимер-княсь навесели.
224. Ишше фсё это побоишшо покончилось.