Археологи: от Синташты до Дубны. 1987-2012

В этом же году мы получили свои первые Открытые листы – разрешения на проведение археологических работ под нашим руководством. Такой же лист получил и Майкл, с которым мы заранее условились о совместном выезде в экспедицию.

Наша первая самостоятельная разведка проходила в июле 1997 года. Задачей было обследование берегов реки Большой Караганки выше по течению Аркаимской долины – от поселка Черкасы до самого истока реки.

Эту территорию мы заранее разбили на три участка, на каждый из которых один из нас и получил Открытый лист. Мой участок занимал пространство от Черкасов до заброшенного мордовского хутора, Ларисин – от хутора до устья реки Мандесарки, Майкла – от Мандесарки до истока Караганки. На всей этой территории в результате дешифровки аэрофотоснимков Ией Михайловной Батаниной и Нинель Викторовной Левит было выявлено несколько поселений бронзового века и курганных могильников разных эпох. Часть этих памятников уже была проверена на местности, однако систематической разведки данной территории еще ни разу не производилось, мы стали первыми, кто планомерно прошел ее и изучил на всем протяжении все встретившиеся археологические памятники.

На Караганке, 1997 год. Работаю с чертежами

В состав нашего отряда входили студенты Даниил Дальман и Саша Ковалев, а на завершающем этапе работы – наш с Майклом однокурсник Евгений Галиуллин. Лагерь мы поставили у единственного известного нам на этой территории родника. Холодная вода била ключом в довольно обширном углублении у подножия холма, вытекающий из родника ручей буквально через десять метров впадал в Караганку.

Встать у родника – это было принципиально важно. Все мы были молодыми, первый раз получили Открытые листы, причем наше верховное руководство было от этого, пожалуй, не в восторге. Шеф вообще не слишком одобрял стремление археологической молодежи к получению собственных Открытых листов и обретению самостоятельности – и его как руководителя вполне можно понять.

Лариса Петрова в разведке 1997 года

В общем, вся эта наша разведка была по большому счету нашим собственным проектом, на который руководство организации скрепя сердце согласилось, но ни на какую сколько-нибудь существенную помощь мы рассчитывать не могли – в том числе совершенно не могли надеяться, что к нам будет регулярно приходить из Аркаима машина, чтобы ездить на ней за питьевой водой. А постоянно пить речную воду категорически не хотелось: Караганка на том участке – речка мелкая и маловодная, в нее попадает немало навоза от приходящих на водопой коров и смываются удобрения с полей, кроме того, несколько выше по течению, на впадающей в Караганку Мандесарке, расположен мраморный карьер, от которого в реку уходят различные технические стоки. В общем, родник оставался для нас единственным вариантом.

Михаил Угаев в разведке 1997 года

У меня была неплохая, хотя уже изрядно потрепанная в полях палатка польского производства, доставшаяся от родителей – она почти не текла в дождь. Кроме того, Александр Михайлович нашел нам на складе две или три старенькие брезентовые палатки – вот они текли весьма основательно, однако выбора не было. Там же, на аркаимском складе, среди старого оборудования, не использующегося большими археологическими отрядами, мы подобрали себе пару лопат, потертые фотографические и нивелирные рейки, совершенно убитую деревянную треногу для нивелира. Сам нивелир – старенький, но еще вполне живой – мы с Ларисой купили с рук по объявлению в газете, так же сами купили хорошую длинную рулетку. Два стареньких фотоаппарата «Зенит-Е» и одна «Смена-8М» были у меня свои.

Разведка 1997 года, Александр Ковалев у костра с гитарой