Археологические прогулки по Риму

Это утверждение с первого раза может до некоторой степени удивить. Совершенно понятно, что извержение Везувия, застигшее Помпеи врасплох и которое в один день город похоронило под пеплом, могло и сохранить его нам таким, каким он был, но Остия не стала, подобно Помпеям, жертвой внезапной катастрофы, она гибла медленно и по частям: каким же образом можно надеяться найти от ней важные остатки? Дело в том, что она обезлюдела сразу. Ее благоденствие зависело от могущества Рима, гаванью которого она была. Она быстро пала, когда Рим перестал привлекать к ней путешественников и товары со всего мира. Нашествия варваров нанесли ей последний удар. Со времен Гензериха она представляла естественную дорогу для всех смелых пиратов, которых манила богатая добыча, накопленная в римской Кампании. К ней они причаливали, чтобы быть ближе к этой своей добыче, чтобы попытать какой-нибудь выгодный набег раньше, чем успеют принять меры к обороне. Эти повторявшиеся набеги скоро сделали пребывание в Остии невыносимым. Бедный город должен был тогда горько сетовать на свое соседство с морем, которое долго было причиной его благосостояния, а теперь подвергало его стольким непредвиденным бедствиям. После каждого опустошения, жертвой которого он становился, народонаселение его уменьшалось. Возможно, что однажды последние его жители, предупрежденные о нападении более свирепом, чем другие, и охваченные страхом, вдруг разом бежали все дальше от моря. Они, несомненно, искали убежища или в горах Лация и в горах Сабинских, куда, по их соображениям, враг не погонится за ними, или за стенами Рима, как раз только что вновь отстроенными императором Гонорием. Покинув однажды город, они уж больше не прельщались мыслью о возвращении. Набеги хищников становились все более частыми. Можно сказать, что со времени последних годов империи и до наших дней они никогда не прекращались, и безопасность этого несчастного побережья не была восстановлена ни на минуту. За вандалами следовали сарацины, и их не прекращавшиеся хищнические набеги внушили местным жителям ужас, воспоминание о котором сохранилось живым в памяти по всему взморью Лация. Еще в бытность папы Льва XII, незадолго до завоевания Алжира французами, рассказывали, как варвары приходили грабить дома, как они уводили крестьян, чтобы обратить их в рабство. Вот почему Остия, однажды покинутая своими жителями, никогда больше вновь не заселялась; это именно и является причиной того, что сохранились ее остатки. Другие римские города, без сомнения, очень пострадали от готов, лангобардов или франков; но они продолжали жить и, живя, они возобновлялись. Так как требовалось помещение, то, когда дома стали слишком стары, их отстроили вновь. Старые послужили материалом для новых, и от древних построек не осталось ничего. Ибо человек более, чем время, уничтожает памятники прошлого; Остия, к счастью своему, имела дело только со временем. Без сомнения, ее много раз грабили, но обыкновенно грабители торопились и не имели времени грабить с разумением. Впрочем, они не стояли за то, чтобы брать все. Они входили в опустелые дома и спешили захватить побольше того, что им казалось ценным и что было легче унести. Иногда они разрывали могилы, когда надеялись там многим поживиться. На дороге, ведшей из Рима в Остию, была варварским способом, рычагом, приподнята широкая плита, прикрывавшая одну из самых красивых могил, и брошена посередине дороги, где ее и нашли. Особенно их привлекали храмы. В храме Кибелы по стенам видны разбитая вдребезги мраморная облицовка и согнутые железные скобки. Надписи под ними оповещают нас, что благочестивые богатые люди принесли тут в дар с посвящением серебряные статуи, изображавшие императоров или богов. Надписи еще сохранись, но статуи исчезли, и это согнутое железо и разбитый мрамор показывают нам, с какой грубостью и неумелостью была произведена операция. Но если брали серебряные статуи, оставляли мраморные, не подозревая их ценности, так как они были слишком обременительны. Не могли также уносить с собой дома. Вот почему, несмотря на столько разграблений, от древней Остии сохранилось еще много остатков. Когда больше не оставалось ничего, что бы могло привлекать хищников, они больше не возвращались и предоставили городу разрушаться от времени. Мало-помалу стены обваливались, каменные и кирпичные колонны падали одна на другую, при падении разбиваясь одна о другую; затем, с течением времени, все покрылось слоем земли, и на развалинах выросла трава. Но внизу все существуют прочные основания домов и общественных зданий, мостовые из мозаики или мрамора, большие колонны, разбитые фризы и, несомненно, также куски стен, которые защитило самое падение соседних зданий. Поэтому можно было делать раскопки без страха; была, повторяем, полная уверенность, что, убрав все эти обломки, найдут остатки большого города.