Археологические прогулки по Риму

Мне кажется, что, хотя мы восхищаемся Палатинским холмом, мы все-таки нашли бы в нем некоторые недостатки, если бы увидели его таким, каким он был в III веке. Наш вкус приобрел некоторые привычки, и он предъявляет требования, которые не вполне были бы удовлетворены. По всей вероятности, подходы и соседство императорских дворцов показались бы нам мизерными; clivus Palatinus не широк, clivus Victoriae еще уже, area Palatina также не представляется довольно просторной. Если дворец Домициана был так высок, как уверяет Стаций, право, некуда было бы стать, чтобы обнять всю его высоту. Внутри эти великолепные жилища понравились бы нам больше. Залы, дворы, портики возбуждали бы наше восхищение. Но нас очень удивило бы, что мы не нашли бы там садов. Когда императоры желали насладиться природой, они отправлялись за город. Близ Рима на Альбском озере в Тибуре (ныне Тиволи. – Примеч. ред.) они владели прелестными виллами, которые им легко было посещать сколько угодно. Когда они желали пользоваться настоящей деревней без всяких прикрас, они отправлялись дальше; известно, с каким удовольствием Антонин уезжал на сбор винограда в свои обширные поместья в Лации. Этого императорам было вполне достаточно, и они, по-видимому, никогда не насаждали на Палатинском холме роскошных садов, которыми современные богачи любят окружать свои дома. Только Нерон предвосхитил наши вкусы, но, может быть, не столько из любви к деревне, сколько из желания совершить насилие над природой. Ему представлялось особенным и вполне достойным Цезаря насадить леса среди Рима и иметь соленый пруд в 10 верстах от моря. С такими оговорками мы, по всей вероятности, были бы настолько же поражены, как римляне империи, красотой зданий, построенных на Палатинском холме. Хотя эти здания принадлежали к разным эпохам, они не должны были представлять такой разницы, которая оскорбляла бы художественный глаз. Им часто вредили пожары, этот извечный бич Древнего Рима. Каждый раз торопились их восстановить, потому что Рим, по выражению Марциала, похож на Феникса, молодеющего благодаря сжигающему его огню. Когда же дворцы заново отстраивали, строители вносили соответствующие моде изменения. Таким образом исчезала пестрота стилей и оставалось все-таки довольно много контрастов, чтобы некоторой противоречивостью приковывать внимание посетителей. Каждый дворец имел свои особенности и свои достоинства. Дом Августа должен был быть проще и в более строгом вкусе, Домицианов дворец был бесконечно роскошен, дом Севера проникнут той грандиозностью, какую мы видим в термах Каракаллы. Внутренние покои были украшены с несравненным великолепием; залы и портики похожи были на настоящие музеи, где собирали шедевры всех эпох. Уже Плиний говорил, что в его время там можно было видеть произведения самых выдающихся греческих художников; последующие императоры, особенно Адриан, этот тонкий знаток и страстный любитель искусства, должны были значительно пополнить коллекцию. Чтобы там ни в чем не было недостатка, собрали и большое количество редких и ценных книг. Обе библиотеки – латинская и греческая, портика Аполлона и дома Тиберия – были знамениты во всем свете.

Прибавим к этому, что положение императорских дворцов соответствовало их красоте. Цицерон говорит, что Палатинский холм был самым красивым местом Рима. Оттуда виден был весь город, и взгляд охватывал почти все знаменитые памятники, которыми украсили его республика и империя. «Какое более благородное местопребывание, – говорит Клавдиан, – могли выбрать владыки мира? На этом холме могущество имеет больше величия; оно как будто лучше сознает свою силу. Там дворец монархов, поднимая над Форумом свою гордую голову, видит у ног своих храмы богов, ставшие кругом, как защищающие его посты. Великолепное зрелище! Оттуда глаз видит поверх алтарей громоподобного Юпитера, гигантов, подвешенных на Тарпейской скале, чеканное золото ворот Капитолия и на кровле храмов статуи, словно движущиеся в облаках; далее ростральные колонны, покрытые медью судов, и здания, построенные на вершине самых высоких гор, смелые работы, которые рука человеческая присоединила к творениям природы, и бесчисленные триумфальные арки, увешанные добычей, отнятой у народов. Повсюду блеск золота поражает глаза и своим вечным сиянием утомляет дрожащие веки»[54].