Археология, история и архивное дело России в переписке профессора Д.Я. Самоквасова (1843–1911)

Особо отмечу моменты, связанные в публикуемой эпистолярии с теорией и практикой архивного дела. В соответствующих публикациях вклад профессора в отечественное архивоведение рисовался весьма контрастно, в чёрно-белых тонах. Выступая за радикальную реформу управления русскими архивами, Д. Я. Самоквасов не щадил репутаций и самолюбия своих оппонентов. Те отвечали ему столь же резко. А вот в частной переписке яснее видно, как, осуждая устаревшие формы хранения и публикации исторических документов, бескомпромиссно борясь с фальсификаторами и похитителями архивных сокровищ, управляющий Московским архивом министерства юстиции терпеливо и щедро помогал многим своим коллегам-архивистам, и столичным, и провинциальным.

Например, в историографии упомянутого архива любили муссировать взаимоотношения Д. Я. Самоквасова и С. А. Шумакова.[11] Да, они спорили, боролись за свои архивные убеждения. Но всемогущий директор всё-таки не уволил строптивого служащего, годами сносил его капризы и общую недисциплинированность, мирил с ушедшей от него женой – и заставил-таки работать в общей архивной команде. Приведу мнение автора, которого смело можно назвать беспристрастным экспертом по теме самоквасовского архива на Девичьем поле – М. А. Дьяконова. Этого историка никак нельзя причислить к сторонникам Д. Я. Самоквасова-администратора (см. в этой связи пиже публикуемое письмо Дмитрия Яковлевича Михаилу Александровичу. Вот что писал М. А. Дьяконов С. Б. Веселовскому в связи с отказом С. А. Шумакова продолжать его многолетний контракт с Академией наук по изданию грамот Коллегии экономии: «… Затрачено А. С. Лаппо-Данилевским немало труда и средств на подготовку издания. Теперь только что издание пошло в ход, и вот гг. Цветаев и Шумаков решили издавать по-своему. Систему шумаковских изданий мы знаем. К ней Цветаев прибавит разве что новые виды „отсебятины“, столь ценной только для самих редакторов и ни для кого больше. … Скоро увидим начало нового издания, т. к. издавать по-шумаковски нет ничего проще: переписать документы, подчеркнуть, что нравится, напечатать, снабдить примечаниями вроде „см. Шумакова то-то“, и готово дело».[12] По мнению М. А. Дьяконова, альтернативный академическому проект издания этих документов, предложенный МАМЮ после кончины Самоквасова, испортит всё дело издания: «… В этом, по-видимому, не может быть сомнения при осуществлении шумаковского или иного подобного плана».[13]

Нынешние историки наших архивов, затрагивая самоквасовский период их обустройства, обычно приводят суждения современников, чаще всего – противников начинаний предпоследнего директора МАМЮ. В начале XX в. страсти по этому поводу действительно разгорелись не на шутку. Как видно из публикуемых ниже документов, Д. Я. Самоквасов действительно гнул свою архивную линию неумолимо, задевая самолюбие своих противников, хуже того – увольняя нескольких способных сотрудников, не желавших выполнять работу по его плану. Но прошло не так много лет, злоба архивного дня поменялась, и многие весьма авторитетные историки и археографы, вспоминая инициативы Самоквасова, отзывались о них весьма хвалебно.

В своём лекционном курсе «История русских архивов», читанном в 1918–1919 гг. на архивных курсах в Москве, Ю. В. Готье говорил: «Вначале перемены в характере описаний архивных богатств возбудили в учёных кружках некоторое недоумение, да более – некоторую и не совсем благожелательную критику; и на самом деле замена обзоров более сухим описанием сама по себе могла показаться шагом назад; тем более что и приёмы описания её вполне выработанные, не были свободны от недостатков. Однако чем далее продвигалась работа, тем более она совершенствовалась. Последние тома описания Разрядного приказа следует признать великолепными образцами учёного описания. Весь Разрядный архив с его многочисленными книгами и бесчисленными столбцами стал доступен и обозрим: учёная работа по столбцам Разрядного приказа, ранее за отсутствием описи почти невозможная, стала одной из самых заманчивых и желанных, доступных в области наших архивов. И это случилось благодаря упорному труду учёных специалистов и историков, труду истинно бенедиктинскому, скромно и незаметно ведённому почти в течение четверти века.

Тихо, без шума было сделано громадное дело, равного которому не скоро найдешь в жизни наших архивов».[14] Среди публикуемых ниже документов немало найдётся фактических подтверждений этого вывода.

Таким образом, содержание этого документального издания примерно в равных пропорциях отражает две испостаси Самоквасова – исследователя и организатора науки. Вопросы археологии и архивистики соседствуют в его пересписке, иногда даже в одном и том же письме. Меньше отразилась в этой эпистолярии история русского права, которую профессор преподавал всю жизнь. Но в отдельных документах представлена и эта тематика, а также проблемы антропологии и этнографии.

Эпистолярный архив Д. Я. Самоквасова: историографическая справка