Археология, история и архивное дело России в переписке профессора Д.Я. Самоквасова (1843–1911)

Круг корреспондентов Д. Я. Самоквасова весьма широк. В общей сложности он, как видно по найденным пока письмам, далеко превышает сто персон. Соответственно служебному положению автора и адресата писем, в этом кругу встречаются заметные фигуры государственной, общественной жизни России конца XIX – начала XX вв. (к примеру, ряд министров – С. Ю. Витте, В. К. Плеве, Д. С. Сипягин и другие).

Гораздо больше, чем чиновников, в данной эпистолярной коллекции выдающихся учёных того времени, представителей разных отраслей гуманитарного знания в нашей стране и за её рубежами. Среди соотечественников

– археологи В. Б. Антонович, Н. Е. Бранденбург, Н. И. Веселовский, В. А. Городцов, И. Е. Забелин, А. А. Спицын, Д. И. Яворницкий;

– антропологи, причём самые первые русские специалисты в этой области, – А. П. Богданов и Д. Н. Анучин;

– историки И. Д. Беляев, М. М. Богословский, В. И. Герье, Д. И. Иловайский, Н. П. Лихачев и ряд других;

– музейщики и архивисты И. И. Толстой, И.В. и Д. В. Цветаевы; многие другие, менее известные;

– иностранцы, археологи и историки-слависты – поляки Адам Киркор, Готфрид Оссовский; чехи Йозеф Пич, Клим Чермак; кое-кто ещё.

Археологов среди авторов данной эпистолярной коллекции больше всего, что объясняется не только интересами основного адресата публикуемых писем, но и характером образования архивной коллекции, о чём говорится ниже.

По-своему характерны и послания гораздо более скромных особ – историков-любителей, начинающих археологов из российской глубинки, активистов многочисленных учёно-просветительских обществ из различных губерний и областей Российской империи. Словом, тех, кого уже после революции стали именовать краеведами. Все они искали у маститого профессора информационной, моральной, а то и материальной поддержки и практически всегда находили и ту, и другую, и третью.

В целом эпистолярный архив Д. Я. Самоквасова представляет собой как историко-научный, так и социально-психологический срез отношений разных классов, сословий русского общества, представителей отдельных регионов нашей страны к памятникам ее истории и культуры. Эти документы сообщают нам массу поучительной и зачастую новой информации о зарождении на отечественной почве археологии, антропологии, этнографии и прочих дисциплин данного цикла, по различным вопросам просвещения и культуры.

Весьма примечательно, что в оказавшихся нам доступными письмах Д. Я. Самоквасова и к нему почти не находится места для обсуждения бытовых, вненаучных вопросов. Речь в них главным образом идёт об исследовательских замыслах, археологических экспедициях и находках, идеях и планах в связи с ними же, а также об университетских, архивных и музейных занятиях корреспондентов и их знакомых. А повседневный контекст жизни наших корреспондентов, как правило, ограничивается ритуальными поклонами супругам, передаваемыми в конце послания.

Зато и общественно-политический фон всех этих академических штудий очень слабо просматривается в переписке энтузиастов научного познания. Лишь изредка сдержанно посетует её сиятельство графиня Прасковья Сергеевна Уварова на «неспокойные времена» в разгар декабрьского вооружённого восстания 1905 г. в Москве – приходится-де (из-за баррикадных боёв!) перенести заседание Археологического общества; да кто-нибудь ещё из археологов поделится опытом проведения раскопок в крае, охваченном крестьянскими волнениями в тот же период.

По-своему поучительна отражённая в переписке стилистика общения того времени. Современному читателю могут показаться слишком казёнными, «канцеляритными» многие речевые обороты, преувеличенными комплименты начинающих исследователей по адресу их маститых покровителей. Впрочем, порядок общения в ту пору, когда жил Д. Я. Самоквасов, и тех общественных кругах, где он вращался, был таков, что деловые и дружеские послания не слишком отличались по своему стилю. Степень человеческой приязни и близости выражались прежде всего и почти исключительно в открывающем послание обращении: «Уважаемый» – к деловому партнёру (с приставками «много-», "глубоко-» в зависимости от разницы в возрасте и общественном положении автора и адресата письма); «дорогой» – к родному или душевно близкому человеку. Как известно, информационная культура Российской империи носила ярко выраженный эпистолярный характер. Это служило частным выражением её общего логоцентризма и отражала центральную роль почтовой связи в межличностных коммуникациях тех времён. Даже после постепенного внедрения в быт телефона и телеграфа было принято собственноручно письменно уведомлять обо всём том, что впоследствии и особенно нынче доверяют телефону или же просто оставляют без артикулированного внимания при межличностном общении.