Археология русского интернета. Телепатия, телемосты и другие техноутопии холодной войны

Главным местом работы Ипполита Когана был МВТУ им. Баумана, где он преподавал с середины 1950-х годов, а основанная им Секция биоинформации была общественной организацией, и эта деятельность не оплачивалась. Зато результаты работ не засекречивались, и одной из задач сотрудников лаборатории была их популяризация. В 1969 году Ипполит Коган даже участвовал в симпозиуме “Новый взгляд на экстрасенсорное восприятие” (A New Look at Extrasensory Perception) в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, правда, заочно. Его доклад назывался “Аспект теории информации в телепатии” и он привлек большое внимание не только коллег-парапсихологов, но и сотрудников ЦРУ, которые скопировали его для служебного пользования[103].

Близким коллегой Когана был биолог Эдуард Наумов, участник экспериментов и активист советской парапсихологии, благодаря которому лаборатория биоинформатики стала настоящим хабом международной парапсихологии, объединив советских ученых и любителей с американскими специалистами. По его инициативе в 1962 году была издана книга Кажинского, и он считал себя его учеником.

В 1966 году Наумов создал лабораторию при Секции биоинформации и в течение двух лет плотно работал с Коганом. В частности, они вместе организовали телепатические сеансы Москва – Новосибирск и Москва – Ленинград, о результатах которых Коган позже докладывал на конгрессе, организованном калифорнийским университетом UCLA. В тот момент они работали с гипотезой, согласно которой удачные сеансы телепатии возможны в том случае, когда индуктор и ресивер “сгармонизированы” (то есть хорошо знают и понимают друг друга) и передаваемая мысль имеет эмоциональное значение для ресивера[104].

И Наумов, и Коган много писали о своих экспериментах в научно-популярных журналах и в центральных газетах. Однако в отличие от Когана, который, несмотря на маргинальную тему исследований, всегда был частью академической науки, у любителя-энтузиаста Наумова биография сложилась далеко не так благополучно. Во многом это было связано с его активной деятельностью по популяризации парапсихологии. Согласно Мартину Эбону, который посвятил Наумову целую главу своей книги[105], в 1968 году они с Коганом разошлись в понимании будущего парапсихологии, Наумов был изгнан из Секции биоинформации и организовал Секцию технической парапсихологии при Всесоюзном вечернем институте машиностроения. В 1968-м он организовал Международную конференцию по технической парапсихологии, куда были приглашены многие западные исследователи. Наумов был скорее организатором, чем ученым: знакомил между собой экстрасенсов, телепатов и исследователей, снимал фильмы, продвигал парапсихологию в советской прессе и постоянно держал связь с западными активистами.

К началу 1970-х годов, как пишет близкая коллега Наумова Лариса Виленская, политика властей по отношению к парапсихологии поменялась[106]. Продолжали создаваться лаборатории по исследованию телепатии и других экстрасенсорных феноменов, однако их свободное изучение становилось все более проблематичным. Наумов продолжал переписываться с американскими парапсихологами, несмотря на угрозы со стороны КГБ. В результате в 1974 году он был признан виновным в незаконном заработке на лекциях по парапсихологии и приговорен к двум годам лагерей. Согласно профайлу американских спецслужб на Эдуарда Наумова, все его позиции в секциях и лабораториях по биоинформации и парапсихологии были общественной нагрузкой, а зарабатывал он лекциями по парапсихологии[107].

Общественность в СССР и за ее пределами начала кампанию по защите Наумова, и через год он был отпущен “за недостатком доказательств”. Западные коллеги Наумова и пресса были уверены, что реальной причиной были его активные отношения с Западом, главным образом с Америкой. То есть Наумов поплатился за свое стремление к кооперации в тот момент, когда власть решила, что распространение данных о советских исследованиях нужно прекратить. “Именно Эдуард Наумов разрушил железный занавес между Востоком и Западом в области парапсихологии, неустанно развивая и укрепляя дружеские научные контакты между советскими и зарубежными исследователями, – писала в 1974 году редакция журнала «Оккультизм и йога», издававшегося на русском языке в Парагвае. – Именно он начал первым активную пропаганду в нашей стране достижений современной парапсихологии, доказывая правомерность существования парапсихологии как науки”[108]. По сведениям Ларисы Виленской, эмигрировавшей из СССР в 1980 году, “энтузиазм 1960-х годов давно сменился строгим выполнением заданий начальства” и Сектор биоинформации Общества Попова был фактически закрыт для свободных исследований, в то время как в десятках городов СССР открывались новые секретные проекты под контролем военных и КГБ[109].