Архетип Великой матери с древности и до наших дней. Сборник исследований

В качестве «совершенства познания» — Праджня-Пара-мита, — которая дает просветление и нирвану, Тара является высшей женственностью в кругу будд и бодхисаттв. Она особенно почитается в матриархальном Тибете. — Тара считается шакти избавителя Авалокитешвара (в Китае Гуаньинь, в Японии Каннон), если этот бодхисаттва имеет мужское воплощение. — В тантрическом буддизме она поднимается до зенита пантеона: в качестве Праджня-Парамита она является матерью всех будд, — она является собственно просветлением, которое делает буддой; «парам ита»: «переход (ита) на другой берег (парам)», она переводит через поток сансары на потусторонний берег нирваны. Ее символ как мудрости просветления — это книга на лотосе рядом с ее плечом, она держит руки как колесо внутреннего наблюдения за истинным учением (дхармачакра-мудра). — Так она в итоге становится (она уже является Великой Майей Вишну и шакти Шивы в качестве верховного бога) шакти Ади-Будды, космического олицетворения всех будд и бодхисаттв, их вневременного единства.

Буддист космического толка видит будд в нирване в вечных объятиях с их шакти, как индус видит божественную пару Гаури и Шанкара. Эти вневременные любовные объятия являются высшим «четвертым» телом будд, превышающим три остальные: чувственный мир, в котором будды появляются перед внешним взором; внутренний взор, которым космические будды одаряют за погружение в йогу; «алмазная сфера» кристаллической отрешенности, которая подразумевает просветление и свободу¹⁵. В этих парах будд с их шакти находят трансцендентальное отражение пары древних Богинь-Матерей или Матери-Земли с их мужскими образами (демон плодородия, небесный, владыка зверей и т.д.). Но эротический образ этой пары указывает на триумф вечно-женского над мужской аскетичной духовностью учения Будды. Так поднятие Великой Богини в качестве шакти в позднем индуизме выше Брахмы, Вишну и Шивы, а также всех остальных мужских богов брахманистского пантеона указывает на победу ее образа над всеми остальными в Индии.

«Совершенство познания» — Праджня-Парамита — считается «белой» формой Тары; другая благотворная форма — это «зеленая» Тара. Но у матери-«спасительницы» есть и ужасные образы: «синий», «желтый» и «серый». Сине-черный — это цвет смерти; синяя Тара сидит верхом на трупе, в руках у нее меч и ножницы, а на шее ожерелье из черепов. У нее оскаленные зубы и свисающий язык, короткое тело и отвисший живот. Она представляет темную, уничтожающую сторону Всебогини, уравновешивающую ее милостивые стороны. Избавительные светлые цвета являются всего лишь одной частью спектра ее сущности, они внутри связаны со своими противоположностями: с темной стороной, которая как действительная часть жизни также достойна почтения и близка человеку не меньше светлой стороны.

Волшебница Великая Майя, которая в вожделении удерживает всех в ужасе сансары, не может быть обвинена в этом как искусительница к многообразно-всеобъемлющему бытию, к океану жизни, из ужаса которого она спасает некоторых как «владычица лодки», при этом все море жизни является мерцающей, волнообразной игрой ее шакти. Из этого потока замкнутой на саму себя жизни выплывают отдельные люди, которые готовы к спасению согласно аллегории Будды: как цветы лотоса, которые поднимаются над гладью воды и подставляют себя под вечный свет неба. Остальные пребывают в глубине, полной чудовищ и темного отупения, кажущейся преисполненной сокровищами, жемчугом и кораллами. Богиня, которая «состоит из всех существ и миров» (джаганмайи), является истоком моря жизни, омывающего, удерживающего и разлагающего все формы жизни. Эти формы жизни в вечном кругообороте жадно поглощают друг друга. Тот, кто так понимает Мать, не просит освобождения от нее, он стремится к освобождению от самого себя, от представлений своего «я», к искреннему соединению с ее вечной силой.

Вишну однажды летел на солнечной гаруде, своей ездовой птице, и видел в себе высшее всесущество, которому невозможно противостоять¹⁶. Они пролетали мимо горы Нилгири, на которой восседала Великая Богиня как «владычица всех желаний и радостей¹⁷», но ни Вишну, ни гаруда не обратили на нее внимания: «лети, лети», — говорил Вишну гаруде. Тогда Великая Майя наслала на них оцепенение, так что они не могли сдвинуться с места. Вишну пришел в ярость, ухватил гору Нилгири обеими руками и попытался сотрясти ее, но у него ничего не получилось. Он был околдован и обездвижен майей Великой Майи, и они упали вместе с гарудой в мировой океан и погрузились до самого дна. Вишну напрасно пытался подняться оттуда. Он не мог сделать ни единого движения и потерял сознание. Потому что он не почитал шакти, мировую силу, которая является истоком всякого движения, как телесного, так и духовного, она ушла от него магическим образом: и он стал неподвижным, беззащитным и бездыханным.