Больше до самого выхода никто вопросов не задавал. Когда за поворотом мы увидели проход в комнату, тускло освещённую заревом горящих факелов, гном скомандовал:
— Стоп! Давайте, к замесу готовьтесь. Кто чем биться будет?
Люц молча материализовал в руке двухметровый трезубец, сплетённый из сотен язычков пламени. Вокруг заметно посветлело. Сарех достал своими механическими щупальцами (их у него оказалось два) из-под косухи пару футуристически выглядящих бластеров, которые неизвестно как появились в местном средневековье. Заметив недоумённые взгляды, он пояснил:
— Магическая реплика. Настоящие, из моего мира, тут не работают, магический фон мешает.
Гном достал из-за спины широкий меч примерно метровой длины. Мы с хомяком хором заявили:
— Я… Мы магией как-нибудь отобьёмся!
Глядя на маньячий оскал Колобка, у него даже спрашивать никто не стал. Все повернулись к Чеширику.
— А я что? — жалобно спросил он, — у меня лапки…
Гимли хотел сделать фейспалм, но, вспомнив, что у него на руках латные рукавицы, резко передумал.
— И когти есть, — ехидно закончил кот, выдвинув из "лапок" нехилые такие лезвия сантиметров по десять каждое. Гном крякнул и закончил:
— Ну, тогда пошли.
Первая комната встретила нас… раскатистым храпом. На полу вповалку лежали рыл двадцать чертей и бессовестно дрыхли. Ошалевший от такой наглости Люц беззастенчиво запалил на каждом пятачке по фаерболу. Запахло жареным салом. Черти, ничего с просонья не понявшие, подскочили и, пошатываясь, уставились на нас полными непонимания глазами. Гном резко гаркнул:
— Р-равняйсь! Смиррно!
Вытянувшиеся в струнку черти несколько оклемались и наконец-то начали понимать всю неправильность происходящего.
— Мужики, может, миром дело решим? — дрожащим голосом спросил самый рослый чёрт.
— А что нам за это будет? — прищурился Люц.
— А чего желаете? — оживился местный бригадир.
— С какой нынче комнаты монстры начинаются? — подал голос Пихтуш.
Завидев хомяка, чёрт затрясся ещё сильнее. В его глазах промелькнул ужас. Тем не менее, он всё же пересилил себя и ответил:
— С с-семнадцатой, н-начальник!
— Смотри-ка, помнят ещё тут меня, — усмехнулся шаман. — Сань, — Пихтуш повернулся ко мне, — кинь-ка ты портал до туда, глянем, почём нынче килограмм демонятины.
Я сосредоточился, моргнул — и вот с очередным "чпок" раскрылась воронка пространственного перехода, сожрав добрую половину манерезерва. Хомяк оскалился:
— Внимание, работает ОМОН!
В портал с диким хохотом влетел Колобок, а за ним втиснулись все остальные. Пока проморгались, пока осмотрелись, а вокруг уже происходила полнейшая свалка.
Гласила надпись над четырёхметровыми ящерками, которых сейчас с энтузиазмом, достойным лучшего применения, давил наш круглый товарищ [1]. Собственно, нам только смотреть и оставалось. Спустя минуту к нам подкатился, оставляя след из чьих-то кишок, весь в кровище, очень довольный Колобок:
— А я теперь — пирожок с мясом!
Пока мы дружно блевали в сторонке, хомяк, видевший и не такое, призвал парочку духов, которые быстро выгребли весь лут в виде крайне ценной и очень прочной чешуи. А потом мы, аккуратно ступая среди вдавленных в пол тушек, быстро ретировались из комнаты, костеря и проклиная Колобка, которого мне пришлось долго и планомерно отмывать струёй накастованной воды. После этого мы запретили нашему кругляшу давить кого попало, из-за чего тот несколько расстроился и далее весь рейд маячил на переферии, что-то увлечённо пережёвывая. Брр.
Кто-то сейчас скажет: ты же, мол, в медицинском учился? Тебе-то чего с каких-то там выпущенных кишок наизнанку выворачиваться? А я вам отвечу: выпущенные кишки — да, видел, и в морге, и на операциях. Но! Процесс их выпуска чётко контролировался крючками, скальпелями и патрлогоанатомом/хирургом (нужное подчеркнуть). А тут — только безбашенный Колобок-каток-маньяк. И выглядит это примерно вот так:
— Па-аберегись! БУМ!
— Хлюп! Плюх-плюх-плюх…
— Кишки, КИШОООЧКИ! Ух ты, КРОВИЩЩА!
Буээ… Кхе-кхе, простите, но мне на это смотреть явно не стоило.
Аккуратно зайдя в следующую комнату, мы встретили местного мини-босса… Цербера на картинках когда-нибудь видели? Вот тут те же самые три собачьих головы, только по каждой из них ещё и языки пламени в шерсти змеятся. Венчалось всё это великолепие, метров трёх в холке, надписью:
— Мужики, я пас, — нервно предупредил Люц, развеивая трезубец, — у этой твари к огню резист максимальный, так что от меня здесь толку никакого. Могу только посоветовать ей хвост резко отрубить, чтобы она от болевого шока застанилась. У них там довольно много важных нервов проходят.
— Может быть, конечно, они там и проходят, — начал гном, — да вот только как её с пятой точки поднять…
Тут я вспомнил про свою абилку "Шило". Ту самую, которая нерв защемляет. Ну, я её и активировал.
Бедный пёсик аж подлетел метра на полтора. Сильно скуля и неестественно дёргая задними лапами, тот отпрыгнул с прохода на следующий этап и затих, даже не посмотрев в нашу сторону.