Архипелаг исчезающих островов. Поиски литературной среды и жизнь в ней

Уважаемый Геннадий Мартович! Прошу извинить меня за задержку с ответом. Перенесенные болезни и плюс возраст не дают возможности работать в полную силу, а иногда и совсем повергают в вынужденное безделье, санкционированное врачами. А я не привык к безделью, оно для меня хуже болезни. Я много работал и много ездил. Побывал во многих странах, а в своей — чуть ли не во всех областях европейской части. Ездил по путевкам Бюро пропаганды СП с выступлениями перед читателями. А вот в Томск попал по командировке Союза писателей для проведения семинара по научной фантастике. Из Томска мне захотелось проплыть по реке Томи и по Оби. Ведь Сибирь я совсем не знал. Новосибирск просто восхитил меня. У него какая-то особая стать. Широкие улицы, не сдавленные небоскребами, что видел я в разных странах. К сожалению, и у нас сейчас возникает такая тенденция. А в Новосибирске дышалось легко. На улицах продавались первые весенние цветы «жарки», похожие на раскаленные угли. Пришла тогда шутливая мысль, что в самолет с таким букетом не пустят по причине пожарной безопасности.

Ну а если без шуток, то Сибирь поразила меня своей необжитостью. И я представил себе в этом необычном краю большие просторные города, современную промышленность. Ведь тогда еще не было дороги — БАМ, современных поселков при новых подземных разработках. Под этим впечатлением я приступил к работе над романом. Первая книга «Когда приближаются дали» вышла в изд-ве «Советский писатель» в 1975 году, а над второй — я еще продолжаю работать.

Вот Вам и ответ, что меня привело именно в научную фантастику. Не устану повторять слова В. И. Ленина: «Надо мечтать!» Развивая эту мысль, он приводит высказывание Писарева: «Если бы человек был совершенно лишен способности мечтать… если бы он не мог изредка забегать вперед и созерцать воображением своим в цельной и законченной картине то самое творение, которое только что начинает складываться под его руками — тогда я решительно не могу представить, какая побудительная причина заставила бы человека предпринимать и доводить до конца обширные и утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни» (В. И. Ленин. «Что делать?» Полн. соб. соч., т. 6, стр. 172).

О теории «фантастики ближнего прицела» я никогда не слышал¹², хотя некоторые из критиков — радетелей «чистой фантастики» — ругали меня за «приземленность», а однажды была даже статья в молодежной газете, которая называлась «Изменивший мечте». Да и теперь иные и критики, и редакторы торопятся объявить «техническую фантастику» устарелой. Мне же думается, могу даже утверждать, опираясь на свой жизненный опыт, как в технике, так и в литературе, что такая «теория» не имеет под собой основания. Дело ведь даже не в том, будет ли осуществлена в практической жизни та или иная техническая невидаль, придуманная автором книги, важно, как он об этом рассказал. Заставил ли читателей сочувствовать герою книги, маявшемуся в поиске решения технической задачи, и ненавидеть тех, кто мешает герою осуществить свой замысел на благо людям. А если в читателе (тем более юном) заложена изобретательская жилка или способность к конструированию, то такая книга как раз и поддержит его в таком деле, оно станет для него любимым, и тогда, как предрекал великий Горький, больные вопросы политехнизации школы будут решаться легче.

А сейчас, в период революционной стройки страны, технического перевооружения, такие книги для юношества просто необходимы, на мой взгляд. Вы затеяли благородное дело¹³. Ответить же на все Ваши вопросы затрудняюсь.

На развитие этого жанра в первую очередь, конечно, влияли классики. Когда-то в разговоре я услышал от первого космонавта Земли Юрия Гагарина: «А “Аэлиту”-то еще никто не написал». Работающих в этом жанре было много, а кто влиял на развитие — сказать трудно.

С Вадимом Охотниковым¹⁴ я действительно был знаком. Человеком он был добрым, и, как мне казалось, голова его была переполнена всякими техническими идеями. Я хорошо знал Л. Лагина. «Старик Хоттабыч» его стал классикой. А. П. Казанцев — мой друг. Человек разносторонне талантлив и неутомимый труженик. С C. Беляевым был знаком, но знал его мало.

Уважаемый Геннадий Мартович, посылаю Вам три рассказа («Шестое чувство», «Снегиревский эффект», «День и ночь») для Вашей Антологии (если не опоздал). Они взяты из сборничка «Шестое чувство», о котором Вы упоминаете. Книг моих действительно нет, хотя изданий насчитывается уже больше сорока, примерно столько же на языках республик наших и зарубежных стран. Посылаю Вам свою автобиографическую книгу (2-е издание, «Молодая гвардия», 1975).

Желаю Вам успехов. Вл. Немцов¹⁵.

(От Бориса Штерна)

Киев, 17 января 1990.

Гена! Славомир (который Кендзиерский¹⁶) прислал мне открытку. Пишет, что наша с тобой книжка должна появиться в Варшаве уже в январе. Возникает естественная мысль — а не съездить ли нам в Варшаву за гонораром?