Архипелаг Святого Петра

«Всякий василеостровец знает, что главный на острове — Иван Крузенштерн, несколько притомившийся от кругосветки, от океанской волны, от замкнутого пространства любимого судна, потому и стоит он в глубокой задумчивости спиной к воде, лицом к одному из известнейших островов архипелага, на чью обжитую землю ступил он — надолго ли? навсегда? Судя по количеству исчезнувших и разрушенных в начале 20-х годов памятников на данных островах, он в „навсегда” уверен не был, думал непрерывно в печали непонятной думу свою — и думает по сей день. За спиной его громоздятся нефтеналивные, сухогрузы, ледоколы, буксиры, баржи, плавучие кафе, белые дебаркадеры, немагнитные парусники, каждый из которых рад бы предложить себя капитану Ивану, свои услуги предоставить, дабы убыл он с Василеостровской набережной хоть бы и в виде призрака (как известно, лучше призрак хорошего капитана, чем обычный барахлянский капитан); да не судьба судам: капитан медлит, как Гамлет.

Здесь медлит всё. Еле-еле, не спеша, вертятся крылья призрачных ветряных мельниц, некогда стоявших на стрелке острова; им некуда спешить, всё перемелется, всё, будет мука, ни один начитавшийся рыцарских романов либо фантастики оглоед с сомнительным даром видеть фантомы не кидается на мельницу с пикой наперевес, не отдирает, остервенев, багром либо фомкой серо-шелковые от времени доски с боков ее, дабы потом, избочась, гордо встать на обломки и внятно провякать: „Вот мельница. Она уж развалилась”.

Всё медлит, всё и вся на бывшем острове Хирвисаари, Лосином, ни один лось не покажется; кстати, вот куда, видать, тащился по проспекту Космонавтов в 60-е годы ошалевший лось часов эдак в пять утра: на Хирвисаари, помянуть место рождения и благоденствия предков, мистического ягеля мифологических воззрений лосей на мир отведать.

„К Василию на остров”, — выводил адрес царь-плотник, но медлил и почтарь, и форейтор, и лошадка не спешили, всё сомневались: какому Василию письмецо домчать надлежит: Корчмину ли, кавалеристу, командиру отряда в шанцах? рыбаку ли бесфамильному, проживавшему на острове вечно? Василию Казимиру, Василию Селезню или Василию Ананьину, чьи призраки регулярно толклись возле бывших домов?

Приказы получали островитяне: именовать остров Княжеским, Меншиковым, Преображенским. Островитяне не торопились переучиваться, остров так и остался Васильевским.