Архипелаги (СИ)

— А убийца?

— Да, женщину схватили. Сейчас допрашивают.

— Мор знает?

— Уже знаю, — прозвучало с порога.

Он стоял в дверях. По поджатым губам Эва поняла: держится из последних сил. Рыданиями разразилась Мэг. Эва поставила флакон на журнальный столик.

Оттеснив патрульного, к Ирвину Норди подошла Мина и показала ему запись в блокноте. Она общалась так с тех пор, как освоила протезы. Эва вдруг, сама того не ожидая, почувствовала охватившее девушку чувство вины. И ужаса. Если бы она раньше рассказала… О, почему она молчала? Ничему не научилась? Брайсы были к ней добры…

Эва подошла и взглянула на написанное Миной.

«В Стене мятежники. Это они. Я тоже виновата.»

— В чем? — почти хором с господином Норди произнесла Эва.

Карандаш зашуршал по листу.

«Мои старые подруги водили меня на собрание в прошлый вторник. Там обсуждали планы поимки мистри, убийства мэров и капитуляции Стены. Я напишу имена тех, кого знаю. Простите, я не решалась сказать.»

Мина склонила голову. На щеках ее блестели слезы.

Мор уже стоял рядом. И тоже видел написанное. Прочитав, он плюнул девушке под ноги.

— Неблагодарная тварь…

Мина опустилась перед ним на колени. Она хотела умереть на месте. Жалкая трусиха. Расскажи она сразу…

— Уберите ее из нашего дома, — он отвернулся. — Где тело отца?

— В лазарете, ему пытались помочь. Не смогли.

Эва присела на краешек дивана рядом с Мэг, обняла ее и прижала к себе.

— Отведите Вильгельмину Ямгу в дознавательный отдел, — скомандовал патрульным господин Норди. — Получите ее показания, и передайте… впрочем, просто отведите. Я позвоню туда сам. Господин Мортимер, могу я воспользоваться аппаратом?

— Следуйте за мной, — Мор проводил Норди в отцовский кабинет.

Патрульные подхватили под локти и подняли с пола Мину. Она повисла, словно сломанная кукла, и едва передвигала ногами. Дверь за ними захлопнулась, и стихшие было рыдания Мэг возобновились.

— Девочки, Милли, Молли, о-о-о, как мы им скажем?

— Как есть, — одними губами прошептала Эва.

Из-за приоткрытой кабинета донесся голос Мора:

— И вы тоже виноваты! Вы так кичитесь заботой о безопасности государства, а мятежников…

— А вот тут вы перегибаете палку, молодой человек, — спокойно, но громко перебил его Норди. — Эти мятежники — люди вашего брата, которому потакал ваш отец. Вы эту змею на груди пригрели сами! Я не про девушку, про убийц. Это не йенцы пошли против вас. И давайте к этому возвращаться не будем: часть моей вины в случившемся имеется, я учту.

Затрещал индуктор. Мор выскочил в гостиную, пятерней откинул волосы со лба. Эва поманила его к дивану.

— Где же Макс? — спросил он.

Но ответа не получил.

Опустился на колени рядом с диваном, обнял Эву за ноги и спрятал лицо в ее юбке. Если он и плакал, то беззвучно и незаметно. Но она ощущала его боль, как свою. И чувство вины. И растерянность. И отчаяние Мэг.

Внутри все дрожало. Если она сейчас не успокоится, у нее случится очередной приступ. Эва давно научилась чувствовать их приближение, но немедленно встать и уйти не могла.

Ей вспомнились развалины дома на пути из Стэнвенфа в Денну. Как она рыдала там в рубашку Мора. По папе, по дому, по городу…

Господин Норди за ее спиной вежливо покашлял, привлекая к себе внимание. Эва повернулась. Глава патрульного корпуса протягивал ей большой белоснежный носовой платок. Эва передала его Мэг. Мор быстро поднялся.

— Появились новости. Убийца господина Брайса не была связана с мятежниками. Она мстила за брата, которого несправедливо заключили под стражу, поскольку он стал свидетелем диверсии на водонапорной станции. Которую мэр пытался… — Норди подобрал, наконец, слово. — Устранить своими силами. Брат преступницы болел, и в изоляторе без медицинской помощи скончался.

— Их что, не отпустили? Даже после того, как Стэнвенф сгорел? — недоумевающе спросил Мор.

— Нет. И мало кто в Стене знает, что вина венси в уничтожении города все же есть. И, мы надеемся, что это знание останется при нас. У людей и так хватает поводов для злобы.

Мор сжал кулак, скривил рот и зло процедил:

— Так, значит, поступают политики…

Мэг вытерла щеки и шею, заправила за уши волосы, которые выбились из прически.

— Значит вы могли бы отпустить Мину? Раз она невиновна?

— Невиновна?! Она укрывала информацию о готовящемся перевороте, посещала крамольные собрания. Причем это рецидив, и ситуация со Стефаном, вероятно, ничему девушку не научила.

— Отпустите ее, — спокойно сказала Эва. — Она раскаивается. И она не мятежница, а трусиха.

— Госпожа Эва, не верьте вы слезам и театральным действам с падениями в ноги. Люди очень бояться потерять свободу. И на многое ради нее готовы, даже выставлять себя трусихами, дурочками, умалишенными. У меня значительный опыт в подобных делах.

— Я не верю ее слезам, я верю ее чувствам. И мыслям. И своему дару, господин Норди. Отпустите ее, как только она все напишет.

— А я не хочу видеть ее в нашем доме, — заявил Мор. — Непричастна — но могла же быть причастна?