Архитектор

Как понимаешь, другая вселенная оказалась неприветливой. И кто-то там будто ждал того часа, когда мы откроем дверь. Нечто пробудилось и рвётся сюда, а НОВА расчищает путь. Мне страшно осознавать, но «оттуда» нас словно подталкивали к последнему изобретению – «Отражению». Кто-то задал вектор прогресса, чтобы подвести человечество к краю пропасти. Ощущение такое, что в нас ещё на заре цивилизации заложили самоисполняемую программу. Если так, нет никакой воли, есть заданные условия. Мы против такого положения».

Модель № 062

Дмитрий и Максим поднялись по металлической лестнице наверх. Горин перегнулся через перила – высоко. Не угадать, что здесь делали раньше: изнутри здание походило на сборочный цех, может, отсюда выгоняли готовую технику, кто его знает. Было чисто, насколько слово применимо для заброшенного завода.

– Как ты? – глухо донёсся голос Ларина.

Горин обернулся. Того рядом не оказалось, он возился в комнате за скрипучей дверью. Дмитрий вошёл в полумрак клетушки, огляделся. Обстановка спартанская: железная кровать, тумбочка, деревянный стул в углу, тусклое оконце. Ларин сидел на краю кровати. Горин опустился на стул, потирая виски.

– Голова раскалывается.

– А Кольцев хитёр. Никто и не подозревал, что вы знакомы.

– Похоже на хреновый сон.

– Есть версия, что все мы спим, а за пределами сна – земля обетованная.

– Думаю, там просто очередное дерьмо, в котором мы должны будем выживать.

– Тебе нужно отдохнуть. Завтра представлю команду, с тобой будут лучшие из лучших. Прости, вот всё, что могу предложить, – он обвёл комнату взглядом, – зато тихо, никто не потревожит.

Ларин бодро подскочил, кровать взвизгнула пружинами.

– Во что ты меня втянул? – сказал Горин, когда Максим перешагнул порог.

– В реальный мир, – он молодецки рассмеялся.

Когда его шаги стихли в тёмной глубине здания, Горин для надёжности подпёр дверь стулом. Кольцеву он, безусловно, доверял, но прошло десять лет, кто знает, что в нём изменилось. Он проверил обойму пистолета – полная, – бросил оружие под подушку, лёг. Постельное бельё пахло душистым мылом. Как ни крути, за чистотой здесь следили. Оказалось, он совершенно обессилел, тело налилось свинцом, и он не смог пошевелиться, роившиеся мысли угомонились. Горин не заметил, как провалился в сон.

Ему снился неизвестный, что стоя на краю обрыва, вглядывается в океан. «Я последний человек», – твердит неведомый голос. Неизвестный делает шаг, и через мгновение не остаётся ничего, кроме буйных плясок волн. «Имя моё Никомах», – доносится растворяющийся в седине неба голос.

Модель № 764

«Никомах», – громыхнуло эхо. Горин рывком сел на кровать, и некоторое время озирался, соображая, где он очутился. Память вернулась быстро. Нет, сумасшествие, подумал он, пытаясь придать логику вчерашним событиям. Ни воскрешение Кольцева, ни «Архитектор», ни эксперименты НОВА не укладывались в голове. Казалось, кто-то погрузил его в сон, где калейдоскопом прокручиваются бессвязные сцены из разных жизней, а он только наблюдает за их безумным танцем. Может, это и есть реальный мир, вспомнил он слова Ларина.

Тут послышались гулкие шаги. Горин спрятал пистолет за пояс, правда, скрывать оружие не имело смысла, но пока лучше с ним, бесшумно убрал баррикаду из стула и сел на кровать. Раздался громкий стук, дверь с визгом распахнулась. На пороге возник Ларин.

– Доброе утро, – приветливо сказал он, – нам пора, все уже в сборе.

– Рано вы начинаете день, – ответил Горин.

– Какой там! Десять часов, мой друг.

Горин присвистнул. Даже в редкие выходные он не позволял себе просыпаться так поздно. Ларин будто уловил его мысли:

– Зато выспался, – сказал он.

Дмитрий не ответил, но согласился. Он не помнил, когда отдыхал последний раз, теперь же чувствовал себя заново родившимся.

После десяти минут плутания по лестницам, коридорам и переходам, они вошли в светлый просторный зал, сохранивший обстановку заводской столовой. Пахло едой. Горин почувствовал, что голоден. Столы пустовали, только за перегородкой из стеклоблоков маячили силуэты, и слышался смех. Их оказалось трое: рыжеволосая девушка, её без преувеличения можно было назвать милой, коротко стриженый блондин лет двадцати пяти и крепко сложенный хмурый парень немного за тридцать. Все разом смолкли, когда Максим и Дмитрий подошли.

– Вот и наша спящая красавица, – громко сказала рыжая. Парни загоготали.

– Тишина, – без резкости скомандовал Ларин.

Дмитрий отметил третью метаморфозу Максима: капитан команды, которому беспрекословно подчинялись, но не из страха, а доверия.

Горин не рассчитывал на тёплый приём.

– Красавиц здесь я не вижу, – сказал он твёрдым голосом.

Подлый удар, рыжая поджала губы.

– Эй, – воскликнул блондин, глядя на неё, – а он тебя уделал.

Парни прыснули от смеха. Рыжая взяла со стола пачку сигарет и закурила, гладя на Дмитрия, словно хотела прожечь в нём дыру.