Архитектор

– И ты никому не доверяешь. Так, чтобы за выпивкой излить душу, и не трястись потом, сдадут или нет.

– Моя работа не предполагает откровенности.

– Дело не в работе, Горин. Дело в человеке и тех, кем он окружён. Если человек вынужден всю жизнь улыбаться всякой мрази, то он и сам рано или поздно становится мразью. Он попросту не замечает, как теряет всё человеческое. И вроде бы живёт, но как марионетка. Только вот кукловода на самом деле нет.

– Интересное у тебя обо мне сложилось мнение.

– Не хотел тебя задеть. Перефразировал Ницше.

– Когда говорят: «не хочу задеть, но…», именно что стараются задеть.

– Как ни крути, мы по одну сторону. Если хочешь что-то знать, задавай вопросы. Но будь готов, я сам многое до конца не понимаю.

– Я хочу знать об «Архитекторе».

– Надеялся, ты расскажешь. Очевидно, не время, – он взял паузу, ожидая ответа, но Горин промолчал, – Ладно. Это программа.

– Программа? – Дмитрий чуть не подавился, – Будем считать, я удивлён. Но что-то не складывается.

– Месяц назад дал сбой наш центральный компьютер. Диски оказались забиты информацией – набор символов. Для понимания, это сотни терабайт. Мы, понятное дело, запаниковали, что за дерьмо такое. Перепробовали все танцы с бубном, оказалось, не вирус.

– Что же тогда? Инопланетное вторжение?

– Думали и об этом. Но мы реалисты. Наши, в прямом смысле, гении прописали дешифратор. Пришлось изолировать центральный компьютер и заменить его. На нём запустили алгоритм. Ты не поверишь, потребовалась неделя, чтобы вскрыть одно слово.

– «Архитектор»?

– Именно. И ещё кое-что, – он опять помолчал, – точные координаты и время, причём не в прошлом.

– Не тяни кота за яйца, – съязвил Дмитрий.

Ларин, остановившись, обернулся. Он в упор посмотрел на Горина.

– Я, правда, не хочу теребить твои раны. Но «Архитектор» вплоть до секунды указал на время и место аварии, в которую попала твоя жена. Прости, я сочувствую твоей утрате.

– Какого… Какого черта ты делаешь? – прошипел Горин, и стиснул пистолет в кармане.

– «Архитектор» – послание из будущего. Разве не понятно? Он назвал твоё имя.

– Какое? Дмитрий Горин? – Дмитрий прыснул со смеха.

– Никомах.

– Что… Откуда ты знаешь?

– Я и не знал. Но ты выходил в «Отражение»… Со мной и моими людьми. Это сложно понять, тем более принять. Но я прошу, доверься. Может, впервые в жизни.

– Дешифратор ещё работает?

– Да. Каждый день мы получаем новые данные.

– Что там ещё? – сказал Горин, готовый выхватить пистолет и выстрелить Ларину в голову. Тот и дрогнуть не успеет.

– Мои друзья ответят на твой вопрос. Кстати, мы почти пришли.

Ларин махнул рукой в сторону, и только сейчас Дмитрий заметил проглядывающий между деревьями бетонный забор, местами покосившийся и оскалившийся ржавой арматурой.

Модель № 648

Они шли вдоль железнодорожной колеи, рыжей лентой тянувшейся до перекошенных ворот полуразрушенного ангара вдалеке, бетонные опоры которого белели, как переломанные кости. С правой стороны в них целилась прогнившими пушками армада танков и бронетранспортёров, колёса которых намертво оплёл кустарник. Земля была усеяна деталями механизмов, обрывками гусениц, скорчившимися острыми кусками металла, искорёженными бочками из-под машинного масла и мазута, бетонными блоками с торчавшими из них стальными прутьями, обломками кирпича. В высокой цепкой траве запросто можно споткнуться о вмёрзший кусок проволоки или арматуры и порезать руки какой-нибудь железкой. Приходилось смотреть под ноги. За каждым шагом следили слепые глазницы окон. Остовы построек, вздымавшиеся повсюду, походили на восставших из ада чудовищ. Впереди маячила чудом уцелевшая кирпичная труба, упиравшаяся в небо. Ветер, казалось, обрёл на пустоши особенную силу. Он набрасывался, едва они выходили на открытое пространство, норовя сбить с ног. Глаза Горина слезились от холодных порывов.

Максим, оставив осторожность, шёл, пиная консервную банку, будто футбольный мяч. Дал пас Горину, но тот сплюснул жестянку ботинком.

– Расскажешь об имени? – Ларину хотелось прервать напряжённое молчание.

– Мой позывной во время спецоперации в Иране, – хмуро ответил Горин.

Ларин присвистнул:

– Десять лет прошло. Что ты там делал?

– Закрытая информация. Вернулся только я. А отправили восьмерых. Будь возможность вычистить память, от этого имени я избавился бы в первую очередь.

– Теперь не получится. Война всегда страшна.

– Страшнее, когда войны нет, но солдаты гибнут на поле боя. Семьям тех ребят объявили, что их отцы завербовались добровольцами, мол, государство их ни о чём не просило.

– И ты простил?

– Мы исполняли долг и знали, на какой риск идём. Об остальном я предпочёл забыть.

Вдали послышался лай.

– Сейчас прибегут, – Ларин остановился, скинул ружьё, снял с предохранителя, – издалека чуют, сволочи. Давай за мной.