Архитектор

Больничный коридор, освещённый скудным светом, был пуст. Горин сидел на жёстком кресле, погрузившись в мутный полусон. Он выбился из сил, а ждущая впереди неизвестность вытягивала последние соки. «Прошлого не существует, будущее – твоё воображение. Всё, что есть у тебя – этот момент и выбор, который ты делаешь», – убеждал он себя. Ева подсказала попробовать аффирмации, или как их там эти заклинания. Помогало не особо. Да и с чего бы? Неделя выдалась адовой. На последней вылазке в «Отражение» их накрыли. Кольцев и Птаха убиты, по крайней мере, по слухам. От сопротивления осталась «боевая тройка»: он, Ларин, чудом выживший после столкновения со «Странником», и Ева. Рига залёг на дно, не выходил на связь. Человек двадцать арестовали. Они пока ничего не говорили на допросах, но их молчание – вопрос времени. Кто-нибудь да сломается. Там умеют развязывать языки. А дальше – жди ареста. Горин вздрогнул, вспомнив лагерь, где провёл пять лет. Выжечь бы калёным железом эти воспоминания.

– Тебе не следует сюда приходить, – Арбенин подошёл неслышно.

– Я только хотел узнать, как моя дочь, – ответил Дмитрий.

– С ней всё в порядке. Я же говорил, лекарство, что ты достал, поможет. Ещё дней пять, и мы её выпишем. Конечно, под наблюдение. Будет лучше, если она сменит обстановку. Съездите к морю. Хоть не сезон, но лучше, чем в городе. Слишком многое ей напоминает о матери. Она тяжело переживает её смерть.

– Смерть, – Горин повесил голову, – вы так легко произносите это слово.

– Когда видишь её каждый день, привыкаешь.

– Да, согласен, – кивнул Дмитрий, – больше года прошло, как её не стало. Мои чувства притупились. А вот дочь…

– Она ребёнок. Ей труднее справиться.

– Я увезу её подальше отсюда, – согласился Горин, поднявшись, – Вы хороший человек, Сергей Петрович, – сказал он, застёгивая куртку.

– Я просто человек, Дима.

Горин устало улыбнулся.

– В наше время не хватает просто людей, – произнёс он, – будьте осторожней. Начнутся чистки.

– Ну, я-то прикрыт. На днях поставил на ноги большую шишку. Из Госсовета. Меня не тронут. А вот тебе есть чего опасаться, Дима.

Где-то в глубине коридора скрипнула дверь. Арбенин оглянулся, прислушался. Тихо. Он протянул Дмитрию руку.

– Мне пора. Не показывайся больше здесь. Дочку привезу сам.

Горин кивнул и зашагал к выходу из отделения. Перед дверью остановился и посмотрел на мальчика лет десяти, сидевшего на диванчике. Вот, кто вспугнул Арбенина.

– С ней всё будет в порядке, – неожиданно сказал тот и улыбнулся.

Мальчик показался Дмитрию знакомым. Горин поёжился от его холодного, ничего не выражающего взгляда, как будто температура упала до нуля. На ноге заныл шрам от ожога, говорили, когда-то его зацепил «Странник».

– Да, конечно, – он махнул мальчику рукой и поспешил скрыться за дверью.

Уже взявшись за ручку, обернулся. Диванчик оказался пустым. Горин тряханул головой. «Слишком трудные дни», – решил он.

В светлом фойе, где за стойкой клевала носом дежурная медсестра, его ждала Ева. Судя по каплям дождя на ветровке, приехала только что. Увидев его, девушка улыбнулась и ткнула пальцем в экран телевизора, высоко прикреплённого к стене и работавшего без звука. На картинке двое полицейских вели к машине человека с поникшей головой, одетого в серый костюм-тройку. Горин успел прочесть бегущую строку: «… по подозрению в убийстве супруги арестован федеральный инспектор генерального прокурора…».

– Ублюдок, – тихо, чтобы не разбудить медсестру, выругался Горин.

– На тебя похож, – Ева хихикнула.

– Ага, просто брат-близнец, – скривился Дмитрий, внутренне отметив, что арестованный легавый как две капли воды походил на него.

Они вышли из здания. Шёл мелкий дождь. На пустой парковке возле красной «мазды», Ева закурила.

– Горин, в который раз мы это делаем? – сказала она, запрокинув голову к чёрному небу, затянутому облаками.

– Не важно. С каждым разом мы ближе к цели, – Дмитрий опёрся о капот машины, – как минимум мы сдвинулись с мёртвой точки. До «Странников» НОВА не скоро доберётся. Правда, цена слишком высока. И неизвестно, чем всё закончится.

– Я всегда с тобой. В самую тёмную ночь и самый светлый день.

Она бросила окурок под ноги и обвила руками шею Дмитрия.

– Ларин не звонил? – Горин провёл рукой по её вымокшим рыжим волосам.

Она помотала головой.

– Всё не может поверить, что уцелел после «Странника». Развлекается с этой шлюхой из «Патриота». Как её там…

– Марта?

– О, да ты знаток!

– Ревнуешь?

– Ещё чего.

Ева чмокнула его в щёку. Горин обнял её, улыбнулся, ощутив ладонями тепло женского тела. Вдали как разоренный улей гудел город. Если тщательно приглядеться, можно было увидеть в самом его центре башню цвета агата, подсвеченную едким красным светом букв НОВА.

– Я уже не понимаю, где реальный мир, а где «Отражение», – вздохнул Горин.

– Реальный мир – тот, что нам дан и каким дан. Он непостижим…