Архитектор

– Ерунда, – отмахнулся Горин.

Модель № 837

– Всё, остыли! – крикнул Птаха, – можно загружаться.

Прошло полчаса с того момента, как все сенсорамы открылись. Истерики Лиса никто не повторил, видимо, парню не повезло больше всех. Птаха вился вокруг Горина, помогая ему облачиться в антистатический костюм. С чего бы вдруг? Нашёл благодарного слушателя? Дмитрий не стал развивать мысль, сосредоточившись на застёгивании прорезиненных молний и заклёпок. Какой извращенец такое придумал, ругался он про себя.

Ларин, уже готовый к выходу, похлопал в ладони. Все обернулись. Он сказал едва ли не торжественно:

– Друзья, второго шанса не будет. Делаем всё чётко, быстро и возвращаемся домой целыми и невредимыми.

– Почему не будет второго шанса? – шепнул Дмитрий Птахе.

– Всё из-за «Архитектора». Портал, то есть путь к нему будет открыт строго определённое время. Ева найдёт его. Дальше по обстоятельствам.

Горин выругался шёпотом.

– Какие-то ещё сюрпризы есть?

– Думаю, их полно. Но мы пока не знаем. Кстати, не против, если назову свой алгоритм твоим именем?

– Тот, что расшифровывает? Ты его написал?

Горин пожалел о вопросе. Птаху понесло.

– Говорят, Маргарет Гамильтон, ведущий инженер-программист проекта «Аполлон», в шестьдесят девятом двадцатого века вручную написала код, который использовался для доставки человека на Луну. Получилась стопка бумаги примерно в твой рост. Но, думаю, там команда потрудилась, конечно. Я работал один. Мой код в пятьсот раз длиннее и сложнее. Я даже не представляю, что будет, если его распечатать. Тут все завалит бумагой, – он сопроводил Горина до капсулы сенсорамы, – иногда эти ящики барахлят, в таком случае всё просто подвисает, но я здесь и справлюсь с этим за секунды. Хотя, косяки бывают редко. Итак, ты заезжаешь туда, – он показал внутрь, – мы цепляем оборудование, оно стыкуется с сенсорамой и делает полную и точную цифровую копию твоего сознания. Объёмы памяти у нас теперь такие, что можно фильмы в высоком качестве крутить три тысячи лет. Ощущения при стыковке неприятные, но скорее всего ты отрубишься. Так всегда бывает в первый раз. Когда очнёшься, очутишься в другом мире. Но не паникуй. Всегда помни о руках. Звучит странно, понимаю, но работает. Есть проблема, смотрим на руки. Нужно выйти к остальным. Первичная территория не опасна. Каждая модель – вариант блок-вселенной. Время там сплетено. Его в принципе нет…

– У него сейчас мозги закипят, – Ева хлопнула Птаху по плечу так, что тот пошатнулся, – давай уже запускай моторы, гений.

– Всем удачи. Встретимся по ту сторону! – крикнул Максим из глубины капсулы.

– Помни про руки, – сказал Птаха, когда Горин лёг в аппарат.

Крышка бесшумно закрылась. Его поглотила кромешная тьма. Через секунду заработала подача кислорода. Горин постарался считать: на четыре секунды – вдох, на четыре – выдох. Сердце колотилось рваным ритмом, спина вспотела, а по ногам прошёл холодок. Не стоило ввязываться, – едва он подумал об этом, сенсорама мелко завибрировала, как старая стиральная машина, платформа, на которой он лежал, пришла в движение, и через секунду он почувствовал, что его голову начало что-то сдавливать. Он попытался крикнуть, но в эту же секунду его пробил электрический ток. Горин потерял сознание.

Модель № 982

Грязный матрац лежал поверх сетки железной кровати с набалдашниками в изголовье, покрытыми оспинами ржавчины. Комната походила на выпотрошенную помойку. Из мебели – шаткое деревянное кресло и шкаф с зеркалом со слезшей по краям амальгамой. На полу истёртый и пошедший пузырями линолеум. На окне без стекла от сквозняка качалась линялая штора.

Пора убираться отсюда. Дождь давно закончился. Он поднялся с кровати, свернул спальник, расстеленный на полу, оделся перед зеркалом, погладил ладонью выбритый подбородок – повезло на новую бритву и кусок мыла! Так бы ещё месяц ходил с бородой. Еды в доме не нашлось, а припасы на исходе.

Он не помнил своего имени, и как его занесло в город. За время скитаний ему не встретился ни один человек. Никто не выжил? Бежали? Почему тогда он остался? Вопросов больше, чем ответов. Попытки хоть что-то вспомнить, наталкивались на непреодолимую преграду. Казалось прошлое – пустота, белый шум. Только изредка в глубине сознания вспыхивало нечто вроде догадки, но стоило до неё потянуться, как она меркла.