Архитектура. Что такое хорошо и что такое плохо. Ключ к пониманию

Иногда кажется, что это неразрешимое противоречие – исторический узкий проём и возможность проехать на инвалидном кресле; красота или ужасные жёлтые полоски для ориентации слабовидящих людей.

Но никакого противоречия нет. Удобство эксплуатации – это часть красоты здания, проблемы в использовании её обесценивают. Но и красивые исторические вещи – это часть пользы. Поэтому если в новых зданиях мы просто закладываем новые требования к удобству, то в исторических зданиях мы должны при реконструкции сохранять красоту. Любой человек, неважно, как он передвигается, имеет право видеть историческую дверь. Поэтому надо решать эту головоломку и организовывать доступ в здание с заднего фасада или каким-либо другим способом. Сохранённая красота – это тоже часть доступного, инклюзивного пространства.

Те, кто сопротивляется внедрению странных решений для довольно узких групп, например пандусов для людей на колясках, не понимают, что почти любое улучшение для людей с ограниченными возможностями улучшает и делает более удобной среду обитания для всех. Пандусами пользуются и люди с детьми и колясками, пандусами часто удобнее пользоваться людям с проблемами ориентации в пространстве. Сами собой открывающиеся двери, например, были придуманы именно для того, чтобы люди в колясках могли легко передвигаться, не завися от других людей. Теперь такие двери распространены повсеместно, и мы даже не задумываемся, насколько они нам облегчают жизнь. Те же противно-жёлтые полосы и точки для ориентации в пространстве слабовидящих и незрячих могут становиться частью красивого мощения улиц и площадей, если кто-то, умеющий соединять пользу и красоту, подумает и нарисует, какими они могут быть и как их расположить красиво.

Энергоэффективные здания

Тема энергоэффективных зданий появилась в США в 1972 г. в связи с энергетическим кризисом. Первые энергоэффективные строения разрабатывались инженерами, и весь их внешний вид был подчинён одной задаче – максимально экономить электроэнергию. Но постепенно и архитекторы начинают учитывать энергоэффективность, превращая это в часть красоты.

Небоскрёбы Манхеттена. Нью-Йорк. США

Примером несоразмерных вложений в эксплуатацию служит строительный бум небоскрёбов в Нью-Йорке в конце 1920-х – начале 1930-х гг. Эти здания не окупились, многие миллионеры, которые вкладывали деньги в их строительство, разорились в годы Великой депрессии. Эксплуатация небоскрёбов стоила очень дорого: они требовали освещения 24 часа в сутки (потому что естественным светом освещались только офисы по периметру – всё остальное было глубоко внутри здания), они требовали искусственной вентиляции, потому что на высоте невозможно открыть окна для естественного проветривания. Окупились они только в 1980-х гг., но по-прежнему тратят очень много электроэнергии и требуют больших расходов на обслуживание, в отличие от современных энергоэффективных зданий.

Любой дом требует затрат на обслуживание. И любой владелец будет рад платить меньше за отопление, кондиционирование, воду, инженерное обслуживание. Это тоже часть пользы здания. Конечно, всё ещё часто архитектура, наоборот, строится так, чтобы все видели, что её владелец (например человек с психологией нувориша) может позволить себе отапливать улицу или освещать округу огромным количеством ламп. Увы, архитектура в большой степени – это амбиции и пафос. Нас, зрителей, восхищает размах и богатство. И архитектура подыгрывает этому, но всё сильнее проявляется новый критерий оценки – здание должно быть спроектировано так, чтобы не тратить лишнюю энергию, лишнюю воду и не вредить природе. Богатство необязательно проявляется в неразумном потреблении, богатство может выражаться в качестве материалов и работ, которые останутся в культурном пространстве навсегда.