Архитектура для начинающих

С предыдущего вечера Диана Рудольфовна не могла найти себе места. Сарафанное радио в Городке работает почти в режиме реального времени, поэтому весть об отказе Олега работать в дальнейшем с Ритой стала известна ей практически сразу. Эта новость уже успела обрасти подробностями чужих мнений, объясняющих причину, почему он так поступил. В очевидном никто не сомневался – отказ Луканина, это очередной ход Золотарева-старшего в войне против гордой невестки. Как никто не делал ставок на иное развитие событий, где в конечном результате Рита либо сломается и запьет, либо загуляет и скурвится. Либо приползет обратно в соплях и извинениях. Впрочем – «она сама виновата, зажралась! Другие девки о ее замужнем/материальном положении только мечтают!»

Нужно ли говорить, что такое массированное мнение со всех сторон не только не добавляло Диане оптимизма, но и очень расстраивало ее. Тем более, что во многом она была согласна с «общественным мнением» – сможет ли Рита обеспечить себя и дочь, вопрос очень спорный, а ответ крайне зыбкий.

«Мы, конечно, их не бросим, но наши возможности скромны и далеко не вечны», – констатирует с сожалением.

С другой стороны – Диана видела сама, как Рита несчастна с Михаилом и как преобразилась/ожила, почуяв бриз собственной личной свободы.

«Как же все сложно в этой жизни!» – вздыхала Диана, решая сделать Рите маленький сюрприз.

Отвела Сонечку на вечер к папе. Причем, девочку пришлось еще поуговаривать – вот ведь настырный характер подрастает!

Интуитивно чувствуя негласное противостояние между взрослыми, Соня по-своему разграничила мир на «своих» и «врагов».

«Это ужасно!» – мысленно жаловалась себе Диана Рудольфовна, но как исправить гражданскую войну в отдельно взятой ячейке общества, она просто не представляла.

О ней, об очень многом в предыдущий вечер хотела поговорить с дочерью наедине. С глазу на глаз, без необходимости отвлекаться на ребенка, мужа и весь прочий мир. И может быть, даже, уговорить ее вернуться назад к Золотаревым. Ибо чем дальше, тем больше она сомневалась в правильности поступка дочери. Тем больше списывала ее бунт на гормональный всплеск с накопившейся усталостью от бытовой рутины.

«Это со всеми бывает. И человечество придумало уже миллион вариантов, как с этим кризисом справляться», – мысленно готовила речь Диана, но, неожиданно, непредвиденно Риты дома не оказалось. Вместо нее на кухонном столе красовалась коробка с Ритиными туфлями и еще более странный Ритин ответ по телефону – «все в порядке, где, не скажу, буду завтра», – не только ничего не объяснил, лишь еще больше запутал и без того непонятную ситуацию.

«Мне неудобно говорить, мам, завтра. Со мной все отлично», – голос Риты был терпеливо-усталым с нотками досады на необходимость отчитываться. Диана, скрепя сердце, согласилась на завтра, совершенно не представляя, как до этого завтра ей теперь дожить.

В пустой и тихой квартире, в подступающем со всех сторон мороке вечера, вооруженном сомнениями, страхами, тяжелыми переживаниями, она почувствовала себя смертельно одинокой.

Рита черт знает где и, кажется, окончательно сбрендила. Сонечка у «той родни». Верный Павел Юрьевич, узнав, что Дианы в эту ночь не будет дома, решил съездить с братом на ночную рыбалку в такую глушь, куда не дойти, не дозвониться.

Почти физически страдая от стихийно сложившегося одиночества и жалея уже в большей степени себя, чем переживая за дочь, Диана в вечер вышла из дома. Сердце, ноги, интуиция сами привели ее на улицу в «частном секторе», бывшей когда-то окраиной.

Она, эта улица, и сейчас больше выглядит деревенской, нежели городской. Даром, что вдалеке высятся желтоглазые многоэтажки – здесь так же просто, вольно.

Как гласит семейная легенда, на этом месте двести лет кряду, а, может быть, больше, жил род Мельниковых. Мельниц, правда, история не сохранила, но, когда брат Дианы, Стефан, затеял на доступном клочке земли глобальную закладку сада, он выкопал много интересных свидетельств жизни собственных пращуров.

– Говорят, что чуть дальше – там, где сейчас «продуктовый» с мороженым, раньше когда-то стоял трактир или просто какой-то питейный дом. А еще дальше, там, где склады сейчас, тогда был острог, – Стефан любит рассказывать историю рода, в буквальном смысле откопанную им в земле, документах на эту же самую землю и прочих полудокументальных источниках. Глазастые внуки притихли и слушают деда. Диана благодарно принимает теплый плед от снохи, закутывается в него, словно в истории брата.

– …и жили они тихо, мирно. По субботам ходили в баню, а по воскресеньям в церковь и на ярмарку, когда в их семью однажды попал один лихой парнишка.

Диана тоже знала эту историю. Ее рассказывала ей мать вместо сказок, когда ждала отца со смены темными, вьюжными ночами, очень давно и очень далеко отсюда.