Архитектурная история Венеции

Здание Новых прокураций на южной стороне Пьяццы было быстро перестроено в новый королевский дворец. Помимо перестройки и перепланировки помещений, это преобразование также привело к разрушению в 1807 г. исторических зернохранилищ на южной стороне, на участке набережной, известном как Терра Нова. Это огромное кирпичное здание с зубцами, построенное в XIV в., было снесено, поскольку оно загораживало вид на лагуну из королевских апартаментов. Его массивная форма на протяжении веков была внушительным ориентиром в панораме Венеции со стороны акватории св. Марка, а сад, заменивший его, мало чем заполнил зияющую пустоту на набережной или не улучшил благоустройство города, поскольку был предназначен для жителей дворца.

Главным недостатком нового королевского дворца считалось отсутствие большого бального зала для императорских приемов. В итоге было решено разместить бальный зал в новом крыле, которое должно было быть построено на западной стороне площади Сан-Марко, напротив базилики. Это повлекло за собой, пожалуй, самый печально известный из всех наполеоновских сносов в Венеции. Несмотря на сильное сопротивление местных жителей, существующие здания на этом месте – церковь Сан-Джиминьяно вместе с прилегающими к нему участками Новых прокураций с одной стороны и Старых прокураций с другой – были снесены в 1807 г. Фасад Сан-Джиминьяно был самым заметным церковным фасадом Якопо Сансовино, и венецианцы до сих пор испытывают чувство преданности великому архитектору XVI в., наложивший такой глубокий отпечаток на панораму их города. К счастью, когда церковь была разрушена, аббату Москини удалось спасти останки архитектора и перевезти их в безопасное место – в монастырь сомасков на Салюте.

Ала Наполеоника, площадь Сан-Марко, арх. Джузеппе Мария Соли, 1808 г.

Работы по строительству нового западного крыла площади Сан-Марко начались в 1808 г. Этот комплекс зданий, названный Наполеоновским флигелем (Ала Наполеоника), был спроектирован архитектором из Модены Джузеппе Мария Соли, который взялся за проект в 1810 г. Он был в основном завершен к 1814 г., когда в центре аттика была установлена огромная бронзовая буква «N». Сам бальный зал, в который ведет парадная лестница в центре, был завершен сиенским архитектором Лоренцо Санти после возвращения австрийцев.

В некоторых отношениях возвышение на площади Наполеоновского флигеля не было столь чужеродным. Два главных этажа воспроизводят формы повторяющейся системы эркеров Библиотеки Марчана, чтобы гармонизировать новое крыло с остальными зданиями на Пьяцце. Флигель был доведен до современного уровня за счет добавления высокой крыши, необходимого для того, чтобы скрыть высокий свод бального зала. Это был откровенно неоклассический стиль, со статуями римских императоров и рельефами в античном стиле. Санти не удалось создать визуальную замену Сан-Джиминьяно, то есть сильный центральный акцент, который служил бы фоном для большой церкви на противоположной стороне в конце Пьяццы. Бронзовую «N», очевидно, пришлось спешно убрать в 1815 г. – вместе с колоссальной статуей Наполеона, установленной перед Палаццо Дукале в 1813 г., что оставило западную сторону Пьяццы без явного центра.

Перестройка близлежащей приходской церкви Сан-Маурицио по образцу интерьера разрушенной церкви Сан-Джиминьяно мало помогла жителям города примириться с утратой. Церковь Сан-Маурицио, строительство которой началось в 1806 г., была работой Джаннантонио Сельвы и секретаря Венецианской академии Антонио Дьедо. Фасад новой церкви не имеет никакой связи с фасадом Сан-Джиминьяно, но представляет собой сдержанный образец неоклассицизма. Его простая, прямоугольная поверхность стены, определенная рудиментарной серлианой (окно с тремя проемами, центральный из которых шире боковых и завершен полуциркульной аркой), украшена только двумя вставными панелями с рельефной резьбой и простым фронтоном, обрамляющим дверь и окна. Венчающий фронтон обрамлен рельефом, изображающим мученичество св. Маврикия и солдат его римского легиона в Галлии, которые отказались участвовать в языческих жертвоприношениях, – тема, которая идеально подходила неоклассикам, любившим стоические истории в античной обстановке.