Архитектурная история Венеции

Неудивительно, что против этого проекта выступила значительная местная оппозиция, особенно в Комиссии Орнато, считавшая, что он не вписывается в панораму города. Однако к этому времени Стаки был достаточно влиятелен, чтобы добиться своего. В 1908 г. он утвердил свой статус в городе, купив Палаццо Грасси, один из самых больших и великолепных дворцов в городе. Всего два года спустя, к великому потрясению и огорчению жителей Венеции, Джованни Стаки был убит одним из своих рабочих на переднем дворе железнодорожного вокзала.

Стаки оставил городу благородное произведение промышленной архитектуры XIX в., созданное в тот период, когда промышленники по всей Европе осознавали захватывающие визуальные возможности фабричных зданий. Несмотря на местные шовинистические нападки, неоготическая кирпичная постройка Вуллекопфа с ее обширным фасадом на набережную и повторяющимися вертикальными акцентами была не совсем чужда венецианской архитектурной традиции. Оно даже напоминало средневековые зернохранилища, разрушенные во времена наполеоновского владычества, хотя стиль фабричного здания имел ярко выраженный североевропейский характер. После Первой мировой войны капиталовложения были перенаправлены в новую промышленную зону Порто-Маргера на материке. Как и хлопчатобумажная фабрика в Санта-Марте, Мулино Стаки стал внушительным символом последней, но смелой попытки возродить промышленность в пределах Венеции.

По всей Европе индустриализация придавала новое значение среднему классу. Так и в Венеции более предприимчивые члены буржуазии – промышленники и торговцы – формировали новую коллективную идентичность как наиболее процветающая социальная группа. Аристократия всё еще пользовалась уважением, но в целом уже не была могущественной, ее сдерживало глубоко укоренившееся предубеждение против участия в производстве или торговле. Тем временем многие представители рабочего класса страдали от ужасной нищеты и жили в трущобах.

Самым значительным архитектурным проявлением подъема буржуазии стало развитие венецианского Лидо, как пригорода Венеции для среднего класса, так и одного из самых фешенебельных курортов Европы. Когда Гёте посетил Лидо в 1786 г., на длинном песчаном острове жили лишь несколько рыбаков и монахи-бенедиктинцы из Сан-Николо-ди-Лидо. Надвигающиеся песчаные дюны грозили похоронить еврейское и протестантское кладбища, размещенные здесь потому, что им не разрешалось находиться на «освященной католической земле». На одиноком, продуваемом ветрами пляже мелкий бледно-желтый песок был усеян экзотическими ракушками и морскими водорослями.

Первое купальное заведение на Лидо открылось в 1857 г., спустя целый век после того, как морское купание впервые стало популярным в более холодных водах южной Англии. В комплексном плане 1886–1891 гг. по возрождению и сохранению Венеции значительная сумма денег была выделена на устройство улиц на острове. К тому времени, когда Томас Манн опубликовал свою повесть «Смерть в Венеции» в 1912 г., Лидо стал одним из буржуазных курортов Европы. Впечатления Ашенбаха от берега сильно отличались от впечатлений Гёте столетием ранее:

Вид пляжа, зрелище беспечно наслаждающейся культуры у порога элементарной стихии, радовал и восхищал его, как никогда еще до сих пор. Серая и плоская поверхность моря кишмя кишела уже играющими детьми, пловцами и пестрыми фигурами, которые скрестив руки под головой возлежали на песчаных отмелях. Многие весело катались неподалеку от берега в маленьких красных и синих лодочках. Перед длинной вытянутой линией купальных будок было много народу, – тут гуляли, лежали на песке, весело разговаривали, – изящная утренняя элегантность перемешивалась здесь с наготой, которая смело наслаждалась вольностями курорта.