Архив еврейской истории. Том 12

Однако же в более поздней копии, обозначенной в архиве как № 26 и содержащей значительные исправления автора, читаем:

Асархадон, чувствуя себя <Лаилиэм> этим воином, <вскрикивает> испытывает непереносимый ужас и <вспоминает, что это может быть сон> делает еще боль<ш>ее, чем прежде, усилие, чтобы проснуться, и он просыпается, но просыпается опять не Асархадоном Царем,

и не Лаилиэм, и не воином, а <дикой ослицей> каким-то четвероногим животным. <Вокруг> Подле него кругами скачет, играя, темносерый с ремнем по спине длинноногий осленок, и он понимает, что он ослица[849].

И в следующей по архивной классификации машинописной копии № 27 царь «просыпается» еще два раза:

Асархадон, чувствуя себя <воином> этим юношей <испытывает непереносимый ужас>, не может более переносить этого страдания и делает еще большее, чем прежде, усилие, чтобы проснуться, и он просыпается, но просыпается опять не Асархадоном Царем, и не Лаилиэм, и не воином, а каким-то четвероногим животным. <…> Подкинув сзади, осленок со всего разбега подскакивает к <матери> ней и, подталкивая гладкой мордочкой под живот,

ищет соска и, найдя его, затихает, равномерно глотая. Асархадон, сознавая себя ослицей, испытывает блаженное чувство движения жизни в себе и в своем детеныше[850].

В машинописи копии № 28 Толстой, еще не отказавшись от эпизода превращения в ослицу как отдельного эпизода, вносил в описание метаморфоз Асархадона лишь некоторые несущественные исправления[851].

Текст, представленный в машинописной копии № 28, перешел уже в исправленном виде в три копии, указанные в архиве как № 29, 30 и 31 и содержащие исправления, внесенные самим Толстым или перенесенные переписчиками; однако копии не полностью совпадают[852].

В копии № 29, как и в двух остальных дубликатах рукописи № 28, стоят машинописная подпись Толстого и дата – 15 августа [1903]; во всех этих трех копиях Асархадон, прежде чем окончательно очнуться, просыпается в облике юноши, а потом – ослицы:

Асархадон, чувствуя себя этим юношей, не может более переносить этого страдания. Этого не может быть. Это сон, думает он и делает <еще больше, чем прежде> усилие, чтобы проснуться, и просыпается,

но просыпается опять не Асархадоном царем и не Лаилиэм, и не воином, а каким-то <четвероногим> животным. <…> Подкинув задом, осленок со всего разбега подскакивает к Асархадону и, подталкивая его под живот гладкой мордочкой, ищет соска и, найдя его затихает, равномерно глотая. Асархадон понимает, что он ослица, мать осленка, и это не удивляет и не огорчает, а скорее, радует его. Он испытывает блаженное чувство одновременного движения жизни в себе и в своем детеныше[853].

В печатном экземпляре с поправками Толстого, обозначенном как № 34 – следующем по архивной классификации, где сказка сохранена целиком, – исчезают и юноша, и эпизод с ослицей, поэтому, как и в тексте, изданном «Посредником», там отсутствуют какие-либо еще превращения героя[854]: