Архив потерянных детей

И когда взревел третий гудок состава, они замерли, стоя каждый на своем месте, ощущая под ногами горячую щебенку, стараясь не думать, не вспоминать, не молиться. Но время двигалось быстрее, чем умели шевелиться и включаться их мозги, и поезд, тот тоже двигался быстрее. Первый, второй и третий ребенок уже стояли на подножках, а четвертый все никак не мог высмотреть лестницу. Он пропустил уже две и едва не пропустил третью, но их провожатый отвесил ему затрещину, и мальчик наконец встрепенулся. Он рванулся за лестницей с протянутыми руками, точно мокрая курица наперегонки с мотиком, как рассказывал потом остальным детям их провожатый. Пятый и шестой вскочили на поезд так же ловко, как первые трое, пускай их провожатый с такой силой шмякнул их о поручни, что они едва не отлетели назад на землю, ускорявшую бег внизу под ними.

И вот очередь дошла до седьмого мальчика. Он был среди них самым старшим и единственным, кто умел хорошо читать и считать. Пока их провожатый продвигался в его сторону, подсаживая на поезд остальных, седьмой мальчик в уме помечал их галочками, первый мальчик, второй мальчик, третий мальчик, и заодно читал непонятные слова на проплывающих перед ним вагонах: «масса с экипировкой», «брутто-вес», «допустимый вес», «грузовместимость контейнера», «с конца», «дюймов», «поверхности катания колесной пары», «тормозных колодок», «грузовместимость контейнера». Потом он заметил, что у четвертого мальчика дело не ладится и на поезд тот, похоже, не запрыгнет, и стал читать слова на вагонах вслух, вдрызг нарушая указания их провожатого: «вагон обмену не подлежит», «масса с экипировкой», «направляющие для контейнера обязательны!», «дюймов», «тип тормоза», «место для домкрата здесь», «место для домкрата», «перед разгрузкой открыть», «рычагом ручного тормоза только в тупике», «обменные вагоны». И чем ближе подходил к нему их провожатый, тем громче он читал эти непонятные слова: «исключен из инвентаря», «переездными площадками запрещается», «тележка H», «крупнотоннажных контейнеров», «тележка I», «площадь погрузочного помещения». Они звучали для него как слова из таинственной прекрасной книги: «направляющие контейнера», «удалить моечные отходы», «перед разгрузкой открыть», «крюк со стороны разгрузки», «направляющие контейнера». И когда наконец наступила его очередь, он различил подъезжающую, но пока смутно видимую боковую лестницу, продолжая читать: «газосброс не открывать», «при маневрах не толкать», «разгрузка», «срочный возврат», «авторежим». Теперь он выкрикивал слова во все горло, а их провожатый бежал за ним, орал, что он, черт побери, себе думает, а он в ответ читал новые и новые слова на боках вагонов: «калибровка», «срок службы», «загрузочные люки», «срок службы», «загрузочные люки». Он почти уверился, что ему не вскочить на лестницу, но внезапно раскинул руки, как простирающая новые крылья птица, «погрузочного», «контейнер», «с горки не спускать», «грузовместимость», «допустимая длина контейнера 20 футов», ухватился за поручень, вцепился в него, подался к нему всем телом, «штурвалы зафиксированы», «под загрузку», почувствовал сильный толчок в правую седалищную кость, «полезный объем», «арендован», «направляющие контейнера», подтянулся, мощно протолкнул себя вперед вопреки неожиданной центробежной силе, думая, но уже не проговаривая вслух последнюю выхваченную глазами надпись: «Остерегайся контактного…»

Состав снова взревел гудком и набрал полный ход. Все семеро детей теперь стояли на боковых лестницах каждый на своем вагоне, намертво вцепившись в поручни. Темное изнеможение накатило на седьмого мальчика, все еще цеплявшегося за поручень внутренними сторонами согнутых локтей. Свежий ветер бил ему в лицо, и на мгновение он забыл, что должен приглядывать за другими шестерыми. Он забыл, что есть еще шестеро, как и он вцепившихся в поручни, и кто-то из них зажмурился, другие робко улыбались, а две девочки вопили, запрокинув к небу головы, от облегчения, а может, еще от радости, потому что у них получилось, у них все получилось.

Седьмой мальчик вдруг вспомнил про их провожатого, который, запыхавшись, бежал за тормозным вагоном. Мальчик посмотрел назад, заметил, как тот огромными скачками несется за поездом, похожий на перепуганного кролика. Какие-то мгновения мальчику казалось, что их провожатый не выдюжит, отстанет от поезда, больше никогда не явится к ним на гондолу, и он так отчаянно на это понадеялся, что чуть не начал молиться, но вспомнил, что говорил им в первом дворе-отстойнике тот чудной мудрый старикан, что он наказывал им ни за что не молиться никакому богу, пока они едут на поездах. И он лишь закусил нижнюю губу и продолжил наблюдать.