Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том III

Заводское дело в Ивановском заводе велось рутинно, по старинке. Здесь было, если можно так выразиться, массовое производство лошади, индивидуального подхода к отдельным рысакам не было. Все отъемыши воспитывались одинаково, полуторники и двухлетки тоже. Было варковое содержание кобыл, производители были закормлены и работались мало. Некоторых кобыл брали в матки, когда они прошли только работу в заводе, что было явно недостаточно. Лошади этого завода продавались ставками. Такая продажа хотя и избавляла администрацию от необходимости заниматься отдельными лошадьми, но была неудобна по многим причинам. Вся ставка лошадей обычно попадала в руки одного барышника – последнее время их покупал московский туз конной торговли, знаменитый Ильюшин. Весьма возможно, что лучшие лошади так и не попали на ипподром, лишились возможности прославиться и погибли для коннозаводства. Ильюшин первым делом, не считаясь с резвостью, собирал пары из лучших по себе лошадей. Некоторые пары предназначались на придворную конюшню, другие – частным лицам. Нередко покупатели заказывали пару Ильюшину тысяч на восемь-десять, и пара собиралась из лошадей разных заводов. Несколько особенно густых и эффектных лошадей оставляли для царских одиночек. Это не значит, что все они попадали на царскую конюшню, некоторые раскупались московскими богачами. Остаток ставки шел по рукам, иногда отдельные экземпляры попадали на ипподром. Ясно, что такая продажа лошадей из завода была выгодна в материальном отношении, но преступна в коннозаводском. Лучшие лошади, созданные в заводе, остались невыявленными и пропали в городской езде. Это вело завод к упадку, он жил на проценты с того капитала, который ему оставили Сахновский и Бутович. Основа завода была так хороша, что и при неправильной постановке дела в последние десять-пятнадцать лет завод не утратил былой славы. Если бы в Ивановке дело продолжали вести так же еще с десяток лет, то завод превратился бы во второстепенный.

Обычно для пополнения заводского состава ежегодно оставляли две-три лошади. Их отдавали в призовую конюшню Вахтера, они-то главным образом и бежали на столичных ипподромах.

Нельзя обойти молчанием успехи лошадей Ивановского завода на различных выставках. На Всероссийских выставках в Москве 1899 и 1910 го дов лошади Ивановского завода были представлены блестяще. На первой Кречет получил золотую медаль и вторую премию, а Крот получил первую премию среди двухлеток. Кобылы этого завода также были награждены: в 1910 году Мельница получила вторую премию среди заводских маток, хотя, несомненно, была лучшей кобылой на выставке. В Тамбове ивановские рысаки получили высшие награды, лошади других коннозаводчиков не могли с ними конкурировать. Такие успехи, конечно, отразились на известности завода и самым благотворным образом сказались на цене.

Ивановский завод оказал большое влияние на рысистое коннозаводство нашей страны. Можно назвать целые заводы, которые возникли на лейхтенберговском материале; другие обновляли свои составы покупкой кобыл этого завода; третьи, например завод Казакова, стремились купить там маток. Многие ивановские жеребцы состояли производителями в других заводах. Правда, в последние годы ивановские линии не были уже модными и боевыми, а потому лейхтенберговских жеребцов брали преимущественно во второклассные или упряжные заводы. Отсюда исключительное влияние Ивановского завода на массовое коневодство страны, в первую очередь в Саратовской, Тамбовской и отчасти Воронежской губерниях.

…Когда мы вернулись из табунов, уже стемнело. В гостиной у Цешау был накрыт чай. Воспользовавшись тем, что Афанасьев углубился в хозяйственные разговоры с обоими Цешау, я поднялся и ушел к старику Кочеткову. Там громко кипел и пускал пар ведерный самовар. Яков Игнатович в одной жилетке пил чай с кренделями. Он встретил меня очень радушно, почтительно, однако без тени подобострастия, и усадил за стол. От чая я отказался, и у нас сейчас же завязалась беседа по охоте.

Кое-что я тогда записал. Беседа касалась исключительно прежних ивановских лошадей. Кочетков обладал превосходной памятью, и его характеристики были очень метки. Он прекрасно помнил всех лошадей, а о лучших говорил так, будто видел их только вчера.

По словам Кочеткова, из прежних производителей, что пришли еще от Шибаева, был очень хорош Седобокий. Вот что я записал о нем: «Седобокий пришел от Шибаева со всем заводом в 1878 году, был продан Загряжскому в 1885-м. Был очень хорош по себе – таких лошадей любил Сахновский». Резанов в уже цитированной статье писал: «Седобокий – вороной зав. г-на Молоцкого, от Велизария и Экономки. Очень дельная и красивая собою лошадь». Оценка Резанова вполне сходилась с оценкой Кочеткова.

«Потешный был белой масти, в типе старинных лошадей; имел большой рост, был богат костью, с хорошей мускулатурой, но ничего знаменитого в заводе не дал.

Бархатный высоко ценился Сахновским, был красавец, очень дельный. Образцовый производитель».