Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том III

Описывая генеалогический состав первоначального маточного ядра расторгуевского завода, я буду краток. Подробные сведения об этом заводе могут быть найдены в «Заводской книге русских рысаков». Я ограничусь тем, что упомяну, как была произведена покупка этих маток, и не стану говорить об отдельных кобылах.

М.И. Бутович собрал этот завод и без труда убедил молодого коннозаводчика, что, дабы в дальнейшем был известный тип и хоть часть проверенных по заводской деятельности кобыл, необходимо купить значительную группу маток в одном заводе. Расторгуев согласился, и Бутович купил у Шибаева Серебряного и 15 заводских маток. Это были кобылы проверенные и довольно однородные. Вот их имена: Бомба, Бедовая, Дивная, Зацепа, Ласточка, Ловушка, Мечта, Плутовка, Потешная, Праща, Разгара, Рысь, Самка, Селитра и Сирена. Таким образом, расторгуевский завод взял свое начало от шибаевского и был первое время как бы только отраслью его. Словом, Сахновский наделил молодого охотника заводским материалом и совместно с М.И. Бутовичем отобрал ему такое гнездо кобыл, из которого впоследствии вышли многие знаменитые лошади расторгуевского завода. Напомню, что через 17 лет после этого еще один представитель фамилии Бутовичей обратился к маститому старцу Сахновскому при реформировании своего завода и получил от него трех заводских маток с кобылой Кашей во главе. Каша стала родоначальницей нового завода. Читатель догадался, что речь идет о заводе автора этих строк…

Вторая, менее значительная, группа кобыл была куплена у И.К. Дарагана в Тульской губернии. На этот завод Расторгуев ездил вместе с М.И. Бутовичем, и они купили Лань, Победу, Занозу и тулиновских Битву и Дельную. Покупка оказалась тоже удачной: эти кобылы принесли немалую пользу расторгуевскому заводу и, что самое важное, создали призовых рысаков, а в те времена создать их было нелегко.

Самой поздней и удивительной по смелости покупкой гнезда маток стало приобретение пяти кобыл в никому не известном тогда заводе ефремовского помещика Новокшенова. Покупка эта вызвала в Москве много разговоров, но результаты оказалась блестящими.

Вот как рассказывал мне об этом эпизоде Дмитрий Алексеевич:

«Однажды приехал ко мне Михаил Иванович и в разговоре упомянул, что на другой день уезжает к Свечину, в его ефремовское имение на Ситову Мечу. Там будет большая охота, потом осмотр завода и соберется много гостей. В то время я, как начинающий коннозаводчик, был жаден до лошадей, а потому и говорю: “Если что подойдет, не забывайте меня и купите кобылку!” – “Что вы, – отвечал Михаил Иванович, – стану я вам покупать разную дрянь. Там нет первоклассного материала”. На этом мы расстались.

Дня через три-четыре получаю телеграмму: “Высылайте 1500 руб. приемщика купил пять кобыл у Новокшенова. Бутович”. Прочел я эту телеграмму, и зло меня взяло! Вот, думаю, барин всегда останется барином. Мол, зачем купил пять кобыл, да еще и в неизвестном заводе, просто зря бросил деньги и придется их здесь продать на конной. Не иначе как увлекся Михаил Иванович по своей широкой натуре, а натура у него была действительно широкая, и прожил он на своем веку миллионы! Однако делать нечего, обидеть нельзя, и я перевел деньги и послал за кобылами.

Дня через два приезжает сам Бутович и прямо с вокзала ко мне: “Ну, Дмитрий Алексеевич, купил вам пять кобыл. Будете довольны: завод хоть неизвестный, а крови призовые, да и по себе хороши. Жалеть не будете”. Делать нечего, я поблагодарил, хотя и высказал Бутовичу, что он, когда ехал, не хотел и одной кобылы покупать, а тут вдруг купил целый табун. Засмеялся Михаил Иванович и говорит: “Приехали мы с охотой в Турдей, а там у местного помещика Новокшенова завод, небольшой, да хороший. Посмотрели мы лошадей на выводке, я вам и отобрал, да не одну, а целых пять. Будете благодарить. Завод неизвестный, а лошади хорошие”. Да еще в заключение прочел мне нравоучение за мои же денежки – мол, никогда не преклоняйтесь перед фирмой, а только перед лошадью. Что толку, что лошадь тулиновская, если нехороша?

Кобылки оказались действительно интересные, а одна из них, Лихая-Люба, дала мне Лешего 4.36, резвейшую лошадь моего завода».

Этот рассказ Расторгуев обычно заканчивал так: «Вот когда Михаил Иванович доказали, что они истинный знаток!»

Таковы были основные группы кобыл, которые легли в основание расторгуевского завода. Кроме того, покупали отдельных кобыл у разных лиц. Лучшей из них я считаю Марусю, чья заводская деятельность была поразительно хороша.

Я никогда не видел в целом завод Расторгуева, но многих заводских маток этого завода, а также многих лошадей, родившихся в нем, я видел. Скажу прежде всего о молодняке и уже потом о виденных мною кобылах стебаевского завода.