Архив Смагина. Часть 3

Сеулин покинул городской рынок наполненный впечатлениями, вызванными шумом, многолюдностью, разнообразием и необычностью товаров. Там было всё, что он мог только представить. Богатый рынок, живой темпераментный народ, обаятельная хитрость, лёгкое мошенничество, ловкие воришки. Пребывая в лёгкой растерянности, он остановился возле бочки с вином, не будучи другом алкоголя, пропустил стаканчик – обстановка навязчиво способствовала и двинулся в сторону горотдела милиции.

На парапет, окружающий подвального окошко старого дома присел подросток-торговец. Одет бедно, на шее висели большие связки сухофруктов. Он снял предмет торговли и аккуратно уложил на прохладный кирпич. Связки большие, часть из них свесилась вниз. Подросток устало вздохнул, вытер пот со лба, посмотрел на Солнце, зажмурился и громко чихнул.

Связки сухофруктов шевельнулись и поползли вниз. Подросток заметил движение, отчаянно схватился за бечёвку и тупо смотрел в подвальное окошко, куда стремились «убежать» лакомства. Он неуверенно потянул связку – не тут-то было, кто-то её надёжно удерживал. Мальчишка не хотел расставаться с товаром, но и в надёжности бечёвки сомневался. Потянул, но без чрезмерных усилий. Но таинственный воришка рассудил иначе: сильный рывок, и связки исчезли в подвальном окошке.

Сеулин не видел начала сцены, он стал свидетелем продолжения. Подросток поднял шум, его окружила ничего толком не понявшая искренне сочувствующая толпа. Мальчишка громко жаловался, возмущался, показывал рукой на подвальное окошко и даже подпрыгивал на месте от возбуждения и возмущения. Сеулин оценил обстановку, быстро обошёл дом, заскочил в старый неухоженный подъезд. Вниз в темноту вела лестница. Несколько тупенек и – полумрак. Остановился, надавил себе пальцами на глазные яблоки и решительно шагнул в темноту.

Подвал большой, разделён старыми перегородками из ракушечника. Через несколько подвальных окошек пробивался свет. Видимость слабая. Остановился, прислушался. Шорох. Крыса? Хотя, похоже, нечто большее. Замер – тихо. Осторожно двинулся в сторону звука. Опять шум. Важно первое впечатление – напоминает нетерпеливое звериное урчанье. Затем – резкий визг и какое-то чёрное существо с огромной скоростью пронеслось через подвал. Сеулин – за ним. Что-то крупное, чёрное на мгновенье закрыло подвальное окно и исчезло, освободив дорогу дневному свету.

Быстро покинул подвал, подъезд, обогнул дом. Яркий свет слепит, люди что-то громко обсуждают, показывая руками в сторону крыши. Ничего не видно – пусто там. Но было. Мальчишка пропал? Нет – вот он в стороне, уже смеётся, размазывая по щекам недавние слёзы.

13

Пересечения

Носаря вычислили и обложили. Преступник был ярким подтверждением истинности высказывания о том, что некоторым землежителям ум заменяет хитрость, являющаяся концентрацией инстинктов. Носарь был жесток, хитёр и убог одновременно.

Как и любое существо, ведущее всю сознательную жизнь далеко не праведное существование, он много и упорно думал о собственной безопасности.

Физическая сохранность обеспечивалась банальным набором, состоящим из неповоротливых мордоворотов, ограничения информации о маршрутах передвижения, борьбы с возможной прослушкой и пресечением или ограничением опасных связей. Охрана требовала немалых средств, и Носарь не скупился. Но была ещё одна сторона персональной сохранности, которая исключала любые варианты, требующие привлечения третьих лиц или излишней засветки. Это была безопасность финансовая.

Трудно сказать, где и сколько было распихано Носарем денег. Но одно место стало его ахиллесовой пятой. Банк, посещаемый Носарем, стал тайной анекдотической. Вместо того, чтобы посещать оный наряду с другими, возможно, легендируемыми финансовыми учреждениями, преступник решил поиграть в суперагента. В гордом одиночестве, с элементами внешней маскировки он посещал банк, как ему казалось, втайне от всех.

Так ему только казалось. О тайных визитах знал Глота – по той тривиальной причине, что банк принадлежал именно ему. Мало того, именно Глота в своё время ненавязчиво рассказал подельнику об удобстве использования банковских ячеек и даже привёл проверяемый положительный пример, коим Носарь, выждав конспиративную паузу, воспользовался. Со временем «тайна века» стала известна операм.

То ли Носаря тупо сдали свои, то ли «ахиллесову пяту» выявила слежка – подробностей Иван не знал. Он помнил о разговоре со Стасом, где были упомянутые неконтролируемые отлучки Носаря. Но маловероятно, что Стас мог дать мимолётному и неофициальному выводу формальный ход