Архив Смагина. Часть 3

В рабочем кресле сидел Стас, он не шевелился и тупо смотрел широко открытыми глазами на происходящее. Противников было два, третий валялся в коридоре. Оба одеты, как и их подельник. Правый был занят – Степан выбил у него пистолет, его ПМ тоже валялся на полу, они сцепились в узком пространстве небольшой комнаты, заставленной мебелью. Левый противник пытался навести оружие на Степана. Ну, мы и вломились – на свою голову, подумал Иван, кто ж мог подумать, что они всё вооружены – шпионы что ли? Боровшиеся постоянно менялись местами, готовый выстрелить бандит не мог выбрать мишень, но в любой момент был готов нажать на курок. Он перевёл взгляд на Ивана и повёл пистолетом в его сторону.

Расстояние – критическое, стрелок – правша. «Нырять» было некуда, только вниз – туда, куда бескомпромиссно смотрел ствол пистолета. Иван, вспомнив надёжный китайский маятник, скользящим движением ушёл влево и резко ударил противника в коленную чашечку опорной ноги. Противник успел выстрелить, но промахнулся. Он зарычал и присел. Иван ударил локтем по предплечью, и пистолет отлетел в сторону двух сцепившихся тел. Иван хотел взять противника за волосы, нагнуть и добавить коленом в скрытое маской лицо. Но не был уверен, что под маской есть то, за что можно было надёжно уцепиться – вариант лысого мачо его не устраивал. Не утруждая себя рукопашными премудростями, он выполнил второй резкий удар в пах, который не дошёл до цели, так как противник умудрился его парировать. «Что же происходит? – пронеслась в голове близкая к панической мысль. – Спецы?»

Иван не видел, что происходит сзади, он лишь услышал голос Степана: «Берегись – сзади!». Ни обернуться, ни уйти в сторону он не успел: сильный удар в затылок «выключил свет и задёрнул шторки». Теряя сознание, он отметил: в комнате за несколько секунд прозвучали, как автоматная очередь, пять—шесть выстрелов. Резануло по ушам. Звуки стрельбы смешались с воплями людей, запах пороховой гари ударил в нос. «Надо будет комнату потом проветрить!» – такая странная мысль была последней посетительницей его померкнувшего сознания.

24

Живец на живца

Назначенный участок осматривали два милиционера – спортивный подтянутый рядовой и весьма располневший сержант. Когда забирались на чердак через люк на крыше, второй в связи с не совсем кондиционными габаритами попал в неловкое положение и чуть не порвал форму. Спустились по шаткой скрипящей деревянной лесенке, отряхнулись. Сквозь швы в черепице, чердачные окна проникали солнечные лучи, чётко очерченные поднятой пылью. Довольно светло. Милиционеры двинулись по широким доскам, лежащим на перекрытиях.

– Осторожней! По доске иди. А то ещё потолок провалим. Перекрытия хлипкие, – предупредил сержант.

– Стараюсь, – почему-то прошептал молодой, едва сдерживая улыбку.

Приблизились к торцовой части чердака, там темнее, но видимость приемлемая.

– Странно, – тихо сказал сержант.

– Что странно?

– А ты подумай. Это с утра уже который?

– Четвёртый. Уже обед, – не понимая вопроса, ответил рядовой.

– Голубей нет, – пояснил сержант.

– Точно. Ни единого.

– Запах чуешь? – сморщился бывалый.

– Как только залезли – потянуло…

– А что молчал? – недовольно буркнул сержант

Молодой милиционер неопределённо пожал плечами.

Сержант замер, достал из кобуры наган и продолжил движение, насколько смог, короткими шажками. Остановился, оглянулся, осуждающе посмотрел на кобуру молодого коллеги. Тот лишь виновато развёл руками:

– Не получил. Опоздал в дежурку.

Сержант пошевелил губами, выражая одному ему известные мысли, и двинулся в тёмный угол. Среди балок возле выхода большой каминной трубы просматривались куча тряпья, обглоданные косточки, гнилые фрукты, овощи, большая потрёпанная игрушка-кукла, красивый инкрустированный белым металлом рог, старые газеты. На гвоздике на балке висели крупные бусы-стекляшки и надорванная связка сухофруктов.

– Бродяги? – неуверенно произнёс молодой.

Сержант мимикой выразил сомнение. Немую сцену нарушили несколько глухих ударов по крыше. Оба невольно глянули вверх. Удары сменила возня, похожее на собачье повизгивание и утробное зловещее рычание. Возня перешла в яростную борьбу, удары зловещие звуки, крыша ходила ходуном.

Следующий удар стал критическим, крыша провалилась, и с обломками черепицы на доски рухнуло что-то большое, лохматое, чёрное. В пролом ворвался яркий свет. Взору оцепеневших милиционеров предстала бьющая в конвульсиях крупная обезьяна – морда страшная, оскал звериный, лапы скребут воздух. Агония длилась недолго.

…Смагин не дослушал объяснения сержанта и резко спросил:

– Где эта обезьяна?

– Здесь.

– Где – здесь? – повысил голос Смагин.

– Здесь. Привезли на машине. Пришлось… привлечь… В кузове. Еле дотащили…

– Почему сразу не доложили?

Сержант пребывал в полной растерянности, которая перерастала в страх.

– Впрочем, правильно, – смягчил тон Смагин. – У вас своё начальство. Да и меня здесь не было… Да и вы знать не могли… Не волнуйтесь. Курите?

– Нет, не приучен, – ответил сержант.