Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

В последнее время я в основном жила на открытом воздухе; летом и в начале осени это вполне терпимо, чего не скажешь о прошлой суперзиме с ее арктическим холодом. Все равно что ночевать на тропическом пляже. Но регулярного доступа к санузлу мне все равно не хватало, и Уолдо разрешал помыться у него всякий раз, когда возникала необходимость. Я включала горячую воду на полную мощность, и это был рай. Жаркий, обжигающий, но все-таки рай.

Пол в душе на несколько секунд стал красным, затем посветлел до розового, а я продолжала смывать с себя кровь. Не свою. Банда приспешников фоморов тащила пятнадцатилетнего мальчика по переулку в сторону озера Мичиган. Если бы им удалось его похитить, несчастного ждало бы то, что страшнее смерти. Я вмешалась. Но подонок Листен перерезал мальчику горло, чтобы не отдавать его. Я попыталась спасти несчастного, а Листен с дружками сбежали. У меня ничего не получилось. Я провела с парнем последние мгновения его жизни, ощущая то же, что и он: смятение, боль и страх перед смертью.

Гарри не испытал бы ничего подобного. Гарри выиграл бы битву. Раскидал бы фоморских головорезов, как кегли, вырвал бы у них парня, словно герой боевика, и отвел в безопасное место.

Я скучала по своему боссу.

Я хорошенько намылилась. Кажется, расплакалась. Еще несколько месяцев назад я перестала обращать внимание на слезы и, если честно, временами даже не знаю, текут они по моим щекам или нет. Очистившись – по крайней мере, физически, – я просто стояла под душем, напитываясь теплом, меж тем как вода стекала по моему телу. Шрам на ноге, оставшийся после пулевого ранения, по-прежнему стягивал кожу, но цвет изменился с фиолетового на ярко-розовый. Баттерс сказал, что через пару лет он исчезнет. Я снова могла нормально ходить, если только не перенапрягалась. Но – ой! – не мешало бы побрить ноги и другие части тела, даже несмотря на то, что волосы у меня светлые.

Я сначала хотела пренебречь этим занятием, но… уход за собой помогал взбодриться. Следи за внешним видом, тогда и в голове будет полный порядок, и все такое. Я не дура. Я вполне отдаю себе отчет, что в последнее время была не на высоте. Надо было поднять свой моральный дух. Я высунулась из душа и схватила розовую пластмассовую бритву Энди. Деньги за нее я заплачу потом девушке-оборотню Уолдо.

С бритьем я закончила как раз в тот момент, когда из душа прекратила течь горячая вода. Я выбралась из душевой и завернулась в полотенце. Мои вещи были свалены в кучу на полу: купленные на распродаже сандалии-биркенстоки, старый нейлоновый рюкзак, перепачканная кровью одежда. Еще один комплект одежды был полностью испорчен. Сандалии, как оказалось, тоже были забрызганы кровью: придется избавиться и от них, подумала я. Значит, нужно было снова наведаться в какой-нибудь секонд-хенд. В другое время это взбодрило бы меня, но я больше не получала такого удовольствия от шопинга, как раньше.

Я осторожно собирала с пола и из ванны выпавшие волосы, и тут в дверь постучали. Я даже не подняла взгляд от пола. При моей работе, если ты разбрасываешься фрагментами своего тела, враги наверняка захотят этим воспользоваться, чтобы сотворить с тобой нечто ужасное. Поэтому не убирать за собой – все равно что предложить вскипятить свою кровь какому-нибудь злоумышленнику, находящемуся в двадцати кварталах от тебя. Нет уж, спасибо.

– Да?! – крикнула я.

– Молли, слушай, – сказал Уолдо, – тут… мм… кое-кто хочет поговорить с тобой.

О многом мы условились заранее. Если Уолдо использует слово «чувство» в той или иной форме, значит за дверью меня поджидают неприятности. Если нет, неприятностей не ожидается или он не смог их распознать. Я надела браслеты и кольцо, закрепила оба жезла так, чтобы можно было сразу выхватить их, и только после этого начала одеваться.

– Кто там? – крикнула я.

Уолдо очень старался говорить со мной спокойно. Я ценила его старания. Это было так мило.

– Говорит, ее зовут Жюстина. Утверждает, что ты ее знаешь.

Я действительно знала Жюстину. Она была рабыней вампиров Белой Коллегии. По крайней мере, личным ассистентом одной из них и девушкой другого. Гарри всегда отзывался о ней хорошо, хотя, надо признать, он превращался в глуповатого идиота всякий раз, когда рядом оказывалась женщина, способная сыграть роль «девы в беде».

– Но если бы он был здесь, – пробормотала я про себя, – то помог бы ей.

Я не стала протирать запотевшее зеркало перед тем, как выйти из ванной. Мне не хотелось смотреть на отражение в нем.

Жюстина была ненамного старше меня, но ее волосы совсем поседели. Выглядела она сногсшибательно: таких девушек парни считают слишком красивыми и боятся даже подойти к ним. На ней были джинсы и застегнутая на все пуговицы рубашка, слишком большая для нее. Рубашка наверняка принадлежала Томасу. Держалась Жюстина спокойно. Она хорошо умела скрывать эмоции, но за ее спокойствием я уловила сдержанное напряжение и страх.

Я чародейка, ну, или почти чародейка, и умею работать с разумом другого человека. Люди не могут скрыть от меня почти ничего.