Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

При этих словах он едва заметно мне ухмыльнулся. Однажды он приковал меня под струей ледяной воды, чтобы я не мог использовать магию и сбежать или натворить дел. Если бы добрый человек не отдал Никодимусу себя вместо меня, я бы мог погибнуть. Терновые наручники – редкая, но доступная разновидность магических уз, служащих той же цели: приглушить силы чародея так, чтобы он не мог ими пользоваться.

Они причиняют ужасную боль. На самом деле, если его наручники работали по тому же принципу, но были сделаны из стали, мне они причинят боль просто невероятную, учитывая их природу.

Я ответил на ухмылку Никодимуса ледяной улыбкой.

Вязальщик продолжал говорить, либо не обратив внимания, либо не заметив нашего обмена любезностями:

– Проведем их внутрь и поместим в круг, прежде чем снять наручники. Это сдержит избыток энергии, пока они будут творить свое чародейство. Должно помочь.

– Хм, – задумчиво протянул Никодимус. – Придется изменить план проникновения. Дрезден не сможет отвлекать внимание. В таком случае мы прибегнем к более наглядным, – он покосился на геноскву, – мерам.

В темноте под глазами геносквы слабо сверкнуло что-то желтое.

Адские погремушки, тварь улыбалась.

Кэррин посмотрела на меня. Мы думали об одном и том же. Геносква станет отвлекать внимание, отрывая головы. Неизвестно, сколько людей будет в банке, когда мы начнем операцию, – людей, не догадывающихся о том, кому он принадлежит. Даже охранники могут не знать, что работают на мафию. И по правде сказать, даже гангстеры не заслуживали того, чтобы попасть в лапы твари вроде геносквы, которая выполняла приказ Никодимуса.

Я снова потер шею и сказал:

– Ладно, я справлюсь.

– Прошу прощения? – переспросил Никодимус.

– Наделать шума? Без проблем. Нет смысла без нужды демонстрировать наше секретное оружие. Верно?

Никодимус слабо улыбнулся:

– Как же так, чародей? Без ваших талантов?

– Все равно я не собирался ими пользоваться, – ответил я. – Иначе кто-нибудь может пострадать. Белый Совет косо смотрит на применение магии в подобных целях – а я должен думать о будущем. Хотите громко и наглядно? Ради бога.

– Он слабый, – пророкотал геносква из тени.

– Он умный, – грубо возразил я. – Чем сильнее ты будешь размахивать кулаками по пути туда, тем сильнее тебе врежет Марконе по пути обратно. Черт, да если ты устроишь крупную заваруху, приедут копы. Правда, в Чикаго их всего тринадцать тысяч, и я уверен, что ввосьмером мы с ними справимся. Да?

Геносква тихо прорычал:

– Я их не боюсь.

– Ну разумеется, – согласился я. – Потому-то ты и бегал невидимый, ведь тебе плевать, заметят тебя или нет.

– Джентльмены, – вмешался Никодимус громким голосом, в котором слышалось напряжение. И замолчал, нахмурившись и склонив голову набок, словно пытаясь распознать какой-то далекий звук.

Эшер неожиданно перестала почесывать руку, вскинула глаза и спросила:

– Дрезден? Ты это чувствуешь?

Зуд в затылке перерос в полноценное зловещее ощущение, что кто-то следит за мной. Я зажмурился, отпустил другие чувства, ощупывая воздух своим умением находить магию, – и почти сразу обнаружил подслушивающее заклятие.

Слова Эшер уже выдали нас, поэтому не было смысла ходить вокруг да около.

– Кто-то подслушивает, – выдохнул я, вскакивая с кресла.

– Где? – рявкнул Никодимус.

Эшер указала на дальний конец скотобойни.

– Здесь, недалеко. Думаю, он на улице.

Внезапно чувство исчезло – заклятие перестало существовать, – но я успел заметить его очаг, магический аналог жучка, размещенного так, чтобы шпион мог слышать нас.

– Вязальщик, – бросил Никодимус.

Вязальщик уже достал из кармана пиджака проволочную петлю. Он вышел на открытое место и бросил ее. Проволока размоталась, свернулась в круг диаметром почти три фута и опустилась на пол, засияв янтарным светом, когда Вязальщик произнес несколько слов.

Чародей из Вязальщика никакой, однако один фокус ему удается чертовски хорошо: он может призвать из Небывальщины маленькую армию тварей, которых каким-то образом подчинил своей воле. Не прошло и двух секунд, как появился первый прислужник – человекоподобное создание, одетое в нечто вроде плохо подогнанного костюма. Пропорции тел и черты лиц демонов казались почти нормальными, пока не приглядишься повнимательнее. «Костюм» выкатился из круга, словно акробат, выпрыгивающий на сцену через люк, и Вязальщик вовремя поставил ногу на проволоку, выпуская демона. Затем он поднял ногу и опустил снова, когда из Небывальщины появился второй «костюм». И снова, и снова, и снова.

– Заклятие исчезло, – доложила Эшер. – Он нас услышал. И бежит.

– Он слышал слишком много, – ответил Никодимус и повернулся к Вязальщику. – Твои помощники смогут его выследить?

– Не хуже ищеек, – сказал Вязальщик.

Никодимус кивнул:

– Убейте его.

Вязальщик отрывисто свистнул и ткнул пальцем в указанном Эшер направлении. Демонам этого было достаточно. Они сорвались с места с нечеловеческой быстротой.

Я кивнул Кэррин и отошел от стола.

– Что? – прошептала она.