Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни

– Речь не о том, что вы что-то сделали, – сказала Лилия. – Речь вообще не о чем-то таком, что вы можете контролировать. Вы не знаете.

Я в отчаянии воздел руки:

– Не знаю чего?

Лилия, нахмурившись, внимательно рассматривала меня с озабоченным выражением лица:

– Вы… – Она покачала головой. – Боже, Гарри! Вы действительно говорите все это всерьез. Вы не ее орудие?

– Нет, – сказал я. – Пока нет.

Лилия кивнула, задумавшись на секунду. И потом спросила:

– Вам не будет больно, если я к вам прикоснусь?

– Зачем? – спросил я.

– Потому что я должна знать, – пояснила она. – Я должна знать, это уже на вас или еще нет.

– Что именно?

Она покачала головой:

– Я не могу рисковать, отвечая на вопросы, пока не удостоверюсь.

Я хмыкнул. Потом подумал. Что ж, я могу подержать своего внутреннего неандертальца на привязи, если это поможет мне получить какие-то ответы.

– Ладно, – согласился я. – Валяйте.

Лилия кивнула. Потом подошла ко мне, приподнялась на цыпочках, потянувшись вверх, и ее тонкие теплые пальцы коснулись моего лба. Как мать, проверяющая температуру у ребенка. Она долгое время стояла так с отрешенным взглядом.

Потом внезапно вскрикнула и обвила меня руками.

– Ой, – сказала она. – Ах. Мы думали, ты захвачен.

Да уж, внутренний неандерталец или нет, но, когда девушка такой невероятной красоты прижимается к твоему телу, удачно сострить как-то не получается.

– Э-эм. У меня давненько не было обнимашек.

Лилия откинула голову назад и рассмеялась. Ее смех вызывал поразительные эмоции: словно ты ел горячее печенье, оттаивал в теплом душе и прижимал к себе маленького лохматого щенка – одновременно.

– Хватит, – проговорила она, – хватит! Вылезайте. Он друг.

И как по волшебству, отовсюду стали появляться фэйри – буквально из всего, что находилось вокруг. Эльфы, маленькие гуманоиды не больше фута ростом, вынырнули из кустов. Змея размером с телефонный столб выползла из-за опор моста. Семь или восемь фэйри-гончих с серебристой шерстью появились из-за ухоженных кустов туи. Два массивных кентавра и с полдюжины сидхе Летнего двора просто возникли из-за своей завесы невидимости. Они были вооружены луками. Брр… Если бы я попытался причинить Лилии какой-то вред, то очень быстро стал бы похож на дикобраза. Вода в пруду заколыхалась, и несколько выдр, судя по размеру, явно доледникового периода выползли на берег.

– Йо-хо-хо! Ух! – произнес я. – Ничего себе. И все это ради меня?

– Только дурак без уважения отнесся бы к твоей силе, – сказала она. – Особенно теперь.

Лично я считал, что она погорячилась, парочкой эльфов-лучников могло быть и меньше, но не стал ей об этом говорить.

– Ну что ж, – сказал я. – Ты ко мне прикоснулась. Теперь давай ответы – хоть какие-то.

– Безусловно, – согласилась она.

Лилия сделала жест рукой, и открытый воздух внезапно сделался таким, как в плотно закрытой комнате. Когда она заговорила, голос ее звучал странно, словно доносился из старого радио. Она создала заклинание уединения, чтобы никто не мог нас подслушать.

– Что ты хочешь знать?

– Мм, ну да, – сказал я. – Зачем надо было прикасаться к моей голове, как ты только что сделала? Что ты искала?

– Болезнь, – ответила она. – Паразита. Яд.

– Можешь повторить свой ответ без поэтических метафор?

Лилия сосредоточенно смотрела на меня:

– Сэр Рыцарь, ты ведь должен был это видеть. Должен был видеть, как зараза распространяется. Она годами находилась перед твоими глазами.

– Я не видел… – Я осекся: фрагменты пазла начали складываться в моем мозгу. – Ты… ты ведь говоришь не о физической болезни.

– Конечно нет. Это разновидность болезни духа. Ментальная чума. Инфекция, которая медленно распространяется по планете.

– И… эта чума. Что она делает? – спросил я.

– Изменяет то, что нельзя менять, – сказала девушка тихо. – Она уничтожает отцовскую любовь к семье, превращая ее в маниакальную амбицию. Она извращает и разлагает добрые намерения представителей закона, приводя к насилию и смерти. Она разрушает разумный страх не слишком талантливого волшебника, удерживающий его от стремления к большей силе – любой ценой.

Я почувствовал, как моя голова дернулась назад, словно Лилия ударила по ней молотком для крокета, а низ живота снова опустился.

– Виктор Селлз, человек-тень, – прошептал я. – Агент Дентон и гексенвольфы. Леонид Кравос – Кошмар. Мои первые три дела.

– Да, – прошептала Лилия. – Каждый из них попал под влияние заразы. Она и уничтожила их.

Я положил руку на перила и оперся на них.

– Четвертое дело. Аврора. Поборник мира и исцеления, собиравшаяся заменить естественный порядок вещей хаосом.

В глазах Лилии блеснули слезы.

– Я видела, что эта зараза делала с ней, – проговорила она. – Я не знала, что происходит с моей подругой, но видела, как это меняет ее. Извращает день ото дня. Я любила Аврору как сестру, сэр Рыцарь. Но в конце концов даже я поняла, во что она превратилась. – Слезинки скользнули по щекам, но девушка даже не стала стирать их с лица. – Я видела. Я знала. В конце концов ты, возможно, и убил ее, Гарри, но также оказал ей добрую услугу.

Я покачал головой: