Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник

Марконе развернулся лицом к волне и невозмутимо пробурчал какие-то слова, после чего пронесся к берегу с такой скоростью, будто его прокатил веселый дельфин.

– Дрезден!

– Бегите! – отозвался я. – Мне надо ее удержать!

– Ну конечно, – покосился на меня Марконе, смерил оценивающим взглядом золотисто-зеленую волну, набегавшую по всей линии горизонта, прошептал что-то на языке, которого я не знал, ответил себе на том же языке, но другим голосом и добавил уже по-человечески: – Древесина дерева гофер?[35] Нет у меня такой древесины. Да и ни у кого нет. Вряд ли эти деревья сохранились до наших дней.

Он покачал головой, уперся взглядом в землю, что-то забормотал и начал вбирать энергию.

Волна тем временем подросла до ужасающих размеров. Снова завизжала Этне, но я успел зажать правое ухо плечом, и оно не пострадало.

В воздухе повис омерзительный запах. Взглянув по сторонам, я увидел, как под монотонный и неблагозвучный бубнеж Марконе осколки бетона плавятся, превращаясь в раскаленную гидросмесь.

Волна тянулась к небу, и эти миллионы тонн воды мчались прямо на нас.

На последней сотне ярдов волна сузилась, сгустилась, выросла выше небоскреба и завернулась дугой размером с городской квартал.

На мгновение эта золотисто-зеленая башня замерла в апогее силы, прекрасная, изящная.

А затем на гребне волны раскрылись глаза. Зеленые, враждебные, непреклонные и безжалостные.

Вода обрушилась на берег.

И вместе с ней на берег обрушился сам Духоприют с распростертыми каменными руками размером с грузовик-пикап.

Громадная стена сияющей зеленой воды накрыла титаншу, и та истошно закричала.

Гигантский силуэт волшебного слуги моего разума, повинуясь воле своего господина, заключил титаншу в неумолимые объятия. Этне пробовала вырваться, но ее силы были на исходе. Она походила на тюленя, которого утягивает ко дну что-то большое, невидимое и неведомое. Тюлень вырывается, но его судьба предрешена. И дело не в том, что Альфред был сильнее титанши. Нет, он просто исполнял свое предназначение. Ведь муравьиный лев ненамного больше или сильнее муравья, но его призвание – убивать муравьев.

И теперь Альфред делал то, для чего был создан.

Я смотрел, как Духоприют увлекает титаншу, продолжавшую вопить и биться, в беспощадные воды озера Мичиган. Я чувствовал, что моя воля одержала победу.

ТУК. ТУК. ТУК. ТУК.

Копье содрогалось в такт с моим сердцебиением, тяжело и размеренно, будто тактильный эквивалент тракторного мотора.

И тут нас накрыло остатком волны, забравшей Этне. Несмотря на зеленое свечение, вода оказалась страшно холодной. Вокруг нас возникло нечто серое и зловонное, и я ударился обо что-то твердое, да так, что голова пошла кругом, а затем в мире не осталось ничего, кроме холода и тьмы.

Я начал искать выход. Так, я под водой. Вокруг холодные твердые стены. Над головой – потолок. Значит, я очутился в замкнутом пространстве, обессиленный, измученный, избитый и такой онемевший, что едва чувствовал под руками какую-то поверхность. Я попробовал сосредоточиться и зажечь посох или амулет, но… не смог. Энергии не осталось. Стрелка моего топливомера застыла на нуле.

Я ощупью поискал выход, но вода холодила кожу, замедляла движения, и легкие уже начинали гореть огнем.

Затем в темноте возникли три фиолетовых огонька, оказавшиеся руной и глазами Намшиила Колючего.

Марконе хлопнул меня по плечу. Затем стал искать в потемках мою ладонь. Я схватил его за руку, и барон Чикаго повел меня сквозь тьму к отверстию в окружавшей нас твердой преграде, куда я протиснулся, оставив на шершавой стенке сколько-то кожи, после чего кое-как поплыл вверх и наконец вынырнул на воздух.

Марконе появился на поверхности одновременно со мной и незамедлительно потащил меня к берегу.

Я оглянулся и увидел нечто вроде… пожалуй, перевернутой чайной чашки, поскольку бетонный предмет футов двенадцати в поперечнике имел примерно такую же форму.

Это еще что?..

Неприветливые волны накатывали на совершенно пустой берег, а громадное пятно золотисто-зеленого света понемногу таяло в глубинах озера Мичиган.

Марконе с трудом вышел на пляж и убедился, что я способен выбраться из воды.

– Что… Это… За хрень?! – спросил я, едва дыша.

– С конструктивной точки зрения, – Марконе плюхнулся на камень, – бетонная емкость должна была справиться с той волной. Но я, как видно, сделал ее верх слишком тяжелым. Вот она и перевернулась. Прямо на нас.

– Ага. Точно. – Я никак не мог надышаться. – А все потому, что вы отстойный чародей. И еще дилетант. Причем криворукий.

– Что-то я не видел, чтобы вы придумали вариант получше.

– Угу. Потому что я, черт возьми, связывал титаншу! – огрызнулся я. – Занимался взрослыми делами!

– Побочный эффект вашего ритуала едва не прикончил нас обоих, – сухо заметил Марконе. – И вы называете меня дилетантом?

– Я уберег вас от титанши, – изнуренно выдохнул я. Несмотря на бетонную преграду между нами и волной, я, похоже, сломал пару ребер. – А вы чуть не утопили нас обоих. Не чародей, а недоразумение!