Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник

– Усилием воли я изменил молекулярную структуру бетона, а затем придал ему совершенно новую форму, и в итоге нас не расплющило вашей волной.

– Недоразумение, – повторил я. – Криворукое недоразумение.

Марконе устало усмехнулся.

С каждым вдохом, едва воздух поступал в обессиленное тело, у меня скручивало живот.

И нет, я не усмехнулся вместе с бароном.

И он не перестал быть засранцем.

Но мы победили.

Глава 35

– Нам пора, – сказал наконец Марконе. – Теперь, когда Этне не противодействует воле наших Леди, войска Корба дрогнут и побегут к воде, и мы окажемся у них на пути.

Он был прав, но соглашаться мне не хотелось. К тому же из-за усталости я не мог двинуться с места.

– Почему бы вам и вашему новому дружку не сразиться с ними у всех на виду? Было бы круто.

– Только после вас.

Я хотел было ответить какой-нибудь ребяческой глупостью, но тут по берегу неожиданно громко хлестнула вода, и мы оба вскочили, готовые к бою, хотя один из нас пошатывался сильнее другого.

На гальку выкатилась желтовато-белая, тлеющая зловещим огнем сфера чуть больше мяча для игры в софтбол.

Глаз Балора.

Он пульсировал.

Вернее сказать, его распирало от энергии.

Он полнился силой, способной уничтожить монстров и низвергнуть богов.

Я взглянул на Марконе.

Тот смотрел на глаз Балора.

Древнее оружие лежало у самой воды, на равном расстоянии от каждого из нас.

Может, дюймов на шесть поближе ко мне.

Марконе задумчиво посмотрел на меня.

Затем на Копье.

Он не двинулся с места, не потянулся за оружием, на лбу у него не проступили безумные ангельские глаза. Марконе просто смотрел на меня.

И я точно так же посмотрел на него в ответ. Мне известно, кто такой Марконе. В свое время я снял с него мерку, и с тех пор он не изменился. Прежде всего он опасный хищник. Такова уж его природа. И нельзя показывать хищнику, что ты его боишься.

А я был сильно напуган.

В роли бандита Марконе не пробуждал во мне никакой симпатии. В роли посредника между сверхъестественными силами он действовал мне на нервы. В роли рыцаря Ордена Темного Динария он вселял в меня тихий ужас.

Но плевать, какой у него титул. Марконе есть Марконе, и однажды мы выясним отношения.

Может, сегодня? Прямо здесь? Для него это удобный случай. Он не может не знать, что ритуал забрал все мои силы. Если Марконе возьмется за дело прямо сейчас, он уничтожит меня, а вдобавок получит глаз Балора и Копье Судьбы. Неплохой куш для одной-единственной ночи. Кто скажет, что произошло во всей этой сумятице?

Победитель. Вот кто.

Марконе не прожил бы так долго, не умей он читать по лицам. Если судить по его гримасе, он сообразил, что происходит у меня в голове. Я уже видел эту акулью улыбочку, но сегодня она была особенно страшной.

Ведь я стоял не за пределами аквариума, а отчаянно барахтался в окровавленной воде, и эта акула была достаточно крупной, чтобы разорвать меня на куски.

Марконе улыбался и смотрел на меня не мигая, и по холодным бледно-зеленым глазам я видел, что он просчитывает варианты.

По всей очевидности, ни один не показался ему выигрышным.

На пару секунд его улыбка стала почти человеческой, а затем он сказал:

– Не сегодня.

Волна лизнула берег. До нас, будто из другого мира, донеслись отчаянные вопли, приказные выкрики и лихорадочные щелчки.

– Почему? – спросил я.

По его лицу скользнуло презрение, но затем он снова задумался, сцепил пальцы на животе и бросил на меня серьезный взгляд:

– Потому что я начинаю осознавать всю важность стратегического мышления. И время играет мне на руку. Когда-нибудь мы узнаем, кто сильнее. Но пока что возьмите глаз Балора на хранение, чародей.

– Вы вот так запросто отдаете эту штуковину Белому Совету?

– Похож ли я на идиота? Определенно нет, – ответил Марконе. – Я отдаю эту штуковину чародею Чикаго. В конце концов, это ваша победа, и по правилам договора вы имеете право на первый трофей.

– Это наша общая победа, – осторожно возразил я.

Улыбка Марконе сделалась неприятной.

– Попробуйте доказать это, герой, – промурлыкал он, щелкнул пальцами и скрылся за вуалью.

Я остался в холоде, сырости и временной безопасности, смертельно уставший и с дрожью в сердце понимающий, что будущее только что усложнилось. Тысячекратно.

Из марева донесся топот в сопровождении заполошных щелчков.

Я схватил глаз Балора и сунул его в карман плаща, после чего отстегнул и открутил от верхушки посоха ритуальный кинжал – в процессе чувствовалось, что от него исходит разочарование, но пульсация в клинке понемногу улеглась – и вернул его в ножны на бедре.

Затем набросил подходящую вуаль и побрел по каменистому берегу наверх, обратно в город. Там я присел на лавочку и стал наблюдать, как коалиция сил барона Марконе и Зимней Леди гонит фоморов прочь из парка, сперва ручейком, а дальше полновесной волной.

Из-за усталости я мог лишь наблюдать за отступлением врага, и другие наши бойцы чувствовали себя немногим лучше. Потрепанные защитники Чикаго оттеснили неприятеля к береговой линии, остановились и вполсилы заулюлюкали вслед бегущим фоморам, время от времени устало нанося удары по отставшим вражеским солдатам.