Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник

Этот артефакт из хранилища Аида не переставал вибрировать от собственной энергии, неподвластной жутким силам, что витали сегодня над городом.

Я продолжал не трогать его, а после умственного усилия даже думать о нем перестал.

Я коснулся плеча Мёрфи и, когда урчавший байк остановился, спрыгнул на бетон и преодолел последние пятьдесят-шестьдесят футов на своих двоих. Синхронно, как единое существо, ко мне повернулся отряд сидхе: каждый в броне из волшебного металла, который они предпочитают стали, сиявшей разнообразными оттенками от ледяного зеленого и зимнего синего до очень темного фиолетового. Щелкнули по бетону каблуки, поднялись щиты, нацелилось на меня оружие.

Я даже не сбился с шага. Лев не склоняет голову перед шакалами. Ведь даже шакалам известно: если тебя кто-то боится, этого «кого-то» можно убить.

Сидхе Зимы уважают тех, кто живет по закону джунглей, и я с самого начала продемонстрировал, что не намерен мириться с их выходками. Нет, проверять меня не перестанут, ведь хищники постоянно выискивают слабые стороны потенциальных жертв, но покуда сидхе думают, что стычка со мной принесет куда больше хлопот, чем забавы, нарываться на грубость они не станут.

Воины – что мужчины, что женщины, в совершенстве владевшие смертоносным искусством войны, – расступились передо мной так плавно, будто их никогда тут не было.

Но это сегодня.

Завтра они снова будут искать мои слабые места. При условии, что кто-то из нас переживет эту ночь.

На подходе к Мэб я заметил, что она жестко смотрит на меня, а потом мне за спину, на разношерстную толпу, что собралась под моим ментальным стягом. Она прищурилась. Ее глаза впились в мои, и под этим пронзительным взглядом я прошагал последние несколько ярдов, по неведомой причине чувствуя себя совершенно голым, словно одежда разом исчезла и в самых неудобных местах засвербила зябкая стужа.

Затем лицо королевы переменилось. На мимолетную долю секунды мне показалось, что в глазах Мэб проскользнула тень боли. Или… сострадания?

А потом Мэб снова превратилась в саму себя.

– Мой Рыцарь, – промурлыкала она, – на твой зов откликнулось полдюжины когорт.

«Тысяча сто восемьдесят семь», – мысленно поправил ее я. И оторопел. Потому что именно столько людей решили последовать за мной. Понятия не имею, как я об этом узнал. Число… просто влетело мне в голову. Должно быть, тут не обошлось без очередной сущности интеллектуса, формы разума, минующей стандартные для людей процессы мышления. С чем-то подобным я сталкивался на острове.

Но теперь все было иначе, поскольку речь шла о самых обычных людях.

Мэб склонила голову к плечу:

– Ты отказался от морозных объятий.

– Да, – хрипло подтвердил я.

Мэб приподняла подбородок, и в ее жестких холодных глазах сверкнула неприкрытая и нескрываемая гордость.

– Ни разу в жизни, мой Рыцарь, ты не искал легких путей. Я сделала верный выбор.

– Они едва вооружены. Им требуется что-нибудь повнушительнее.

– Эти люди собрались не под моими знаменами, о Рыцарь. – В голосе Мэб звякнули льдинки.

– В таком случае я отправлю их по домам, – с нажимом заявил я, понизив голос. – Хотите, чтобы я сражался на вашей стороне? Тогда перестаньте ставить мне палки в колеса! Последнее время вас с Марконе водой не разольешь. Я вас обоих знаю как облупленных. Где-то здесь есть оружие, и нам без него не обойтись.

Медленно-медленно единорог стал замечать мое существование. Его голова повернулась плавно, как орудийная башня, третий рог нацелился на меня, и от переизбытка энергии в воздухе сложилось ощущение, что все мои волосы встали дыбом. К зазубренному ятагану пристали кусочки костей, а от дыхания единорога разило тухлым мясом.

Моя мошонка сделала попытку отправиться в прошлое.

Мэб вдруг запрокинула голову, после чего издала… нет, не смешок. Представьте ведьмино хихиканье, идущее из самого нутра. А теперь представьте, что вышеозначенная ведьма, едва начав хихикать, туго перетянула себе горло заплесневелой косынкой. Наконец, представьте сдавленный выдох воздуха, оставшегося выше точки удушения.

Чем бы ни был этот звук, к смеху он не имел никакого отношения.

И даже треклятый единорог нервно переступил с ноги на ногу.

– Да. – Глаза Мэб окружило шальное свечение фэйри, а голова ее качнулась в такт с движением скакуна. – О да. Вам без него не обойтись, дитя. Напомни-ка, кому нынче выдают тысячелетние контракты?

– О господи. – Я посмотрел на нее. Затем на «Фасолину». – Вы серьезно?

Ведь именно такой контракт заключил скульптор с городом Чикаго. Мол, эта конструкция простоит тысячу лет. А когда работа была закончена, скульптуру обшили полированной сталью и запечатали на веки вечные – ну, более или менее.

По сути, это капсула времени. На самом виду, перед носом у Бога и всех остальных.