Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник

Я толкнул Баттерса к стенке, прижался поясницей к его груди и сомкнул грани защитного барьера с бетонным парапетом.

За следующие пятнадцать секунд рядом с нами взорвалось штук шесть гранат, и мир наполнился оглушительным грохотом.

– Пригнись! – рыкнул я, когда отгремели взрывы, и опустил щит.

Мы упали на четвереньки, и я пополз вперед – скажи кто-нибудь, что человек способен ползать с такой скоростью, я не поверил бы. Баттерс последовал за мной.

По всей очевидности, враги пришли к выводу, что нескольких десятков гранат оказалось достаточно, поскольку по нам больше не стреляли – до тех пор, пока мы не свернули за угол, где наткнулись на полсотни водолазочных в полном тактическом снаряжении.

– Forzare! – выкрикнул я и ударил их широкой волной кинетической энергии – куда сильнее, чем планировал.

Первые три шеренги отлетели назад, будто их дернули за веревочки, и врезались в остальных, создав тем самым громадную кучу-малу.

– Баттерс! – скомандовал я. – Руби мост!

А сам ринулся вперед, выставив правую руку и с каждым прыжком выкрикивая «Forzare!», отчего водолазочные разлетались во все стороны, будто кегли в кегельбане.

– Гарри! – заорал Баттерс.

– Руби мост, черт тебя дери! – заорал я в ответ.

В руках у него загудел меч Веры. Оглянувшись, я увидел, как Баттерс разрубает мост у своих ног с такой легкостью, будто тот был сделан из мыльных пузырьков.

Я развернулся к неприятелю, поднял щит, выпрямился во весь рост и сказал, наслаждаясь моментом:

– Вы! Не! Пройдете!

В ответ застрекотало автоматическое оружие, и защитный барьер заискрился так, что я едва не ослеп.

А затем из-под маскировочной вуали выскользнул, черт его подери, фоморский колдун и запустил в меня неприятным на вид шаром какой-то квазижидкости.

Однажды я уже обжегся – ха-ха – на предположении, что защитный барьер способен остановить любой предмет, летящий в мою сторону, поэтому счел за лучшее пригнуться и отскочить вперед и в сторону, а пузырь фомора угодил в то место, где я только что стоял.

Чем бы ни было это вещество, по сравнению с ним кровь ксеноморфа – сущий пустяк. Бетон и даже сталь вспузырились и зашипели, переходя в жидкое состояние, а воздух наполнился омерзительной вонью.

Фомор улыбнулся жабьей улыбкой и бросил в мою сторону еще один шар, от которого я тоже увернулся, но теперь пространства для маневра осталось маловато, поскольку мне совсем не хотелось наступать в эти едкие лужи. Из чего бы ни состояла эта гадость, ноги она сожрет за считаные секунды.

И тут один из водолазочных бросил гранату, целясь повыше, чтобы та перелетела через мой барьер.

Молниеносное усилие воли, тихое слово – и я отбил смертоносный снаряд в гущу врагов.

За взрывом последовали ласкающие слух крики боли и смятения, а я тем временем взглянул за плечо.

Баттерс уже прорубил мост, но тот пока держался, и маленький Рыцарь снова взялся за работу – теперь чуть дальше, чтобы обрушить двадцатифутовый сегмент железобетонной конструкции.

Я продолжал удерживать и щит, и позицию, а водолазочные с непристойной быстротой пришли в себя и снова открыли огонь. Фоморский колдун исчез. Эти гаденыши не любят подставляться и при первой возможности прячутся за спиной у прихлебателей.

– Гарри! – крикнул Баттерс.

Я начал отступать. Перегревшийся защитный браслет искрил золотисто-зелеными искрами.

Дождавшись меня, Баттерс в последний раз взмахнул Фиделаккиусом, и мы оба помчались по извилистому мосту, прочь из зоны видимости, преследуемые грохотом бетона и завываниями металлического каркаса.

Теперь, когда мы оказались вне линии огня, вышедшие на мост добровольцы принялись расстреливать водолазочных. Да, люди Листена – профессионалы, но не настолько, чтобы их пули не брали. Я видел, как несколько врагов упали, а затем они открыли ответный огонь, и…

Фантомные пули ударили мне в голову и грудь.

«Тысяча сто семьдесят девять».

Меня чуть не вырвало, хотя в желудке было шаром покати.

Интенсивность щелчков возросла. Теперь они напоминали звук, с которым рвется брезент. Под аккомпанемент воплей, взвизгиваний и завываний армия фоморов бросилась вперед.

Теперь, когда мост был разрушен, у них не осталось вариантов, кроме как перейти Коламбус-драйв по низине. Недолго думая и не сбавляя скорости, враги начали спрыгивать с насыпи на дорогу…

…И ничего не случилось.

– Как это понимать? – осведомился я. – Где Саня?

– Хрен его знает, – не без труда выдохнул Баттерс, весь покрытый бетонной пылью.

Враги скопились на дальней стороне Коламбус-драйв, а затем бросились вперед, прямо на нас. Пересекли первую полосу, и по ним никто не выстрелил. Первые ряды добрались до отбойника. Со спины их подпирали все новые и новые твари – волна плоти, стали и огнестрельного оружия.

Они перепрыгивали через отбойник, приземлялись на дорожное покрытие, и…

…И тут Саня прогремел:

– ОГОНЬ!

Из-за парапета, отделявшего парк от заниженной дороги, поднялись восемь сотен чикагцев, мужчин и женщин, и все они принялись поливать врага картечью с расстояния не больше тридцати футов.

Бойня получилась неописуемая.