Архивы Дрездена: Ведьмин час

За ним гонялся человек, похожий на медведя: здоровенный, мощный и невероятно быстрый для своего роста. На гладко выбритой голове, цветом напоминавшей темный шоколад, проступили бусины пота, а ослепительное предвечернее солнце щедро подсвечивало его мускулы. Размером и телосложением Саня напоминал полузащитника Национальной футбольной лиги. Когда он сражался, с его лица не сходила ослепительная улыбка.

На глазах у меня оба остановились лицом друг к другу: каждый с деревянной палкой, отдаленно напоминающей самурайский меч. Свою Баттерс держал обеими руками, подняв высоко над головой. На нем были спортивные гогглы, майка и обтягивающие тренировочные брюки. Тонкий, как клинок, гибкий, поджарый, с мышцами человека, делающего ставку на скорость и рефлексы, он напомнил мне главного героя старых гонконгских боевиков.

Саня – в видавших виды синих джинсах и байкерских ботинках – поигрывал тренировочным мечом. Свободную руку он заложил за спину. Сделав пару пробных выпадов, он встал перед Баттерсом в стойку бывалого фехтовальщика и сказал глубоким рокочущим басом с чудовищным русским акцентом на гласных:

– Ты стал куда увертливей.

– Но не быстрее, – отозвался Баттерс.

Он шагнул вперед, и деревянный меч со свистом рассек воздух.

Саня парировал удар, хотя с его мышечной массой в этом, пожалуй, не было необходимости. Молниеносным ответным выпадом он зацепил рукоятку меча Уолдо, и я услышал, как деревяшка ударила о большой палец патологоанатома. Баттерс вскрикнул и отскочил, встряхнув рукой, но меча не выронил.

– Увертливый почти всегда лучше, чем быстрый. – Саня отступил и поднял руку: мол, перерыв. – Увертливый – это мастерство. Грация. Увертливость позволяет тебе думать во время боя.

– А это так важно? – спросил Баттерс.

– Это важнее всего, – сказал Саня. – Драка – наименее цивилизованное из человеческих занятий. Ты же бывал в драке, da?

– Бывал. Жуткое дело.

– Da, – согласился Саня. – Непросто размышлять, уткнувшись носом в зловонную подмышку зловредной твари.

Он аккуратно прислонил тренировочный меч к стене мастерской Карпентеров и взял потертые кожаные ножны с древней кавалерийской саблей, чья рукоять была обмотана проволокой.

– В драке, как правило, не до размышлений. Мускулы, – он ткнул большим пальцем в свой бицепс, – могут оказаться либо полезным инструментом, либо лишним грузом. Но это, – он постучал большим пальцем по лбу, – самое опасное оружие.

Какое-то время Баттерс смотрел на великана, а потом возразил:

– Ну, такое оружие у каждого имеется.

– Истинная правда, – подтвердил Саня. – Опасное это место, планета Земля. Опасные звери эти люди. – Его улыбка стала похожа на волчий оскал. – Будь человечнее врага. И возьми меч.

– Хм… – Баттерс поднял бровь. – Уверен, что хочешь перейти на сталь? В том смысле, что у нас не будет пространства для ошибки.

– Пространство для ошибки – это фикция. Его никогда не бывает, – спокойно ответил Саня и вынул из ножен старую саблю.

На своем веку это оружие выпило немало крови, но клинок сверкал на солнце как новенький. Эспераккиус, могучий меч Надежды, негромко затянул свою звонкую песню, и она коснулась моего лица, будто ласковое солнце.

– Дружище, – Баттерс отступил в сторону и сунул руку в лежавшую на земле старую курьерскую сумку, – как бы мое оружие не испортило Эспераккиус. Даже не знаю…

– Я тоже не знаю! – Саня издал раскатистый смешок. – Я верю!

– Но что, если он… – нахмурился Баттерс.

Русский покачал головой:

– Если существует меч, против которого не выстоит мой, я должен это знать.

– А как же твоя вера? – спросил Баттерс.

Саня бросил на него озадаченный взгляд, но тут же снова улыбнулся:

– За неимением знаний меня устроит вера. Но знание – сила. Da?

– Da, – без колебаний согласился я.

Оба обернулись в мою сторону, совершенно не удивленные моим присутствием. Просто слишком увлеклись, чтобы раньше обратить на меня внимание.

Баттерс пару раз крутнул Фиделаккиусом и нахмурился:

– Точно?

– Лучше знать наверняка, – заверил я. – В мире полно зачарованных мечей. В течение очень долгого времени они считались наилучшим инструментом смертоубийства. Насколько мне известно, теперь процесс вплетения чар в клинок оптимизирован, причем радикально. Если с мечом Веры что-то произойдет, правила игры изменятся раз и навсегда. Ситуация усложнится, и нам надо об этом знать.

– Как-то не хочется прогневать Бога, испортив Его имущество, – вздохнул Баттерс.

– Это если он существует, твой бог, – сказал Саня, и Баттерс озадаченно посмотрел на него:

– Ты очень странный человек.

– Da, – жизнерадостно согласился Саня и деловито вскинул саблю. – Ан гард![56]

Баттерс поморщился, но расставил ноги в боевой стойке, поднял Фиделаккиус и окинул внимательным взглядом прилегающие дворы, проверяя, не таращатся ли на него соседи.

– Только недолго. Хорошо?

– Да-да, – подтвердил Саня.