Архивы Дрездена: Ведьмин час

В ней нашлось все, что полагается к такому наряду: запасные пуговицы, запонки и печатка, инкрустированная столь излюбленными при Зимнем дворе сверкающими темно-синими опалами.

Перстень, напитанный магической силой, пульсировал от распиравшей его энергии. На коже она ощущалась как свет крошечного солнца. Я аккуратно спрятал печатку в карман, но тут же передумал и надел на мизинец: раз она нужна мне, пусть сразу будет на месте.

– Из такого же материала сшиты плащи Стражей. – Я положил костюм на кровать и сдвинул брови. – Значит, Молли хочет, чтобы мой наряд говорил сам за себя.

– Говорил? О чем? Что ты не боишься пауков? – спросила Мэгги. – О чем еще он мог бы сказать?

– Видишь ли… – Я поджал губы. – Сам толком не знаю.

Итак, в движение пришли новые потоки сил. Вот только никто об этом не распространялся. Когда имеешь дело с Мэб, это обычное дело, но в случае с Молли я привык к более открытому общению. Вот только… мантия Зимней Леди наделила мою бывшую ученицу-падавана нешуточным могуществом, а в сверхъестественном мире – да что там, в любом из миров – могущество влечет за собой массу обязательств и ответственности. К тому же нельзя исключать, что в общепринятом смысле Молли уже не обладает свободой воли.

А Мэб обожает свои секреты. И если хочет, чтобы они оставались секретами, Молли наверняка будет держать рот на замке.

Хотя нельзя исключать, что у меня разыгралась паранойя.

Что ж. По части выживания я большой мастак – в первую очередь потому, что привык считать свою паранойю оправданной. К тому же сейчас самое время подстраховаться.

– Что такое, пап? – спросила Мэгги. – Ты уже около трех минут просто смотришь в пустоту.

Я моргнул.

– Сбегай, пожалуйста, к Майклу и скажи, что мне нужно занять его кабинет для приватного телефонного разговора.

– Хорошо. – И она ускакала с той энергией, что характерна для детей во второй половине солнечного дня.

Мыш неуклюже поднялся на ноги, с любовью облизал мне лицо большим слюнявым языком и поплелся следом за Молли.

Пару секунд я беспомощно озирался, затем вытер физиономию ватным одеялом, достал бумажник, обнаружил, что в нем пусто, и стал рыться по карманам в поисках хоть какой-нибудь мелочи.

Затем оделся и заглянул в по-спартански обставленный кабинет Майкла. Стоило закрыть тяжелую деревянную дверь, как звуки телевизора в гостиной и деревянные постукивания, доносившиеся с заднего двора, перестали существовать.

– Это Дрезден, – сказал я, когда на том конце линии сняли трубку.

– Вот это да.

– Нужна твоя помощь, – продолжил я.

– В чем?

– В добром деле.

– А. Снова добрые дела, – скептически ответили мне.

– Есть одна милая девушка…

– Это мне нравится.

– Но губу на нее не раскатывай, – предупредил я.

– А вот это уже хуже.

– Ты в деле или нет?

– За обычную плату, – ответили мне.

– Для этого мне придется банк ограбить.

– Так найми кого-нибудь другого, – фыркнули в трубке.

– Чувак, ты смерти моей хочешь.

– Ладно, раз уж речь о добром деле… Что это за девушка?

Я рассказал, как выглядит Жюстина и где ее искать.

– По всей очевидности, она роковая женщина. Это так? – осведомился мой собеседник.

Я поднял бровь:

– Вообще-то, нет.

– Ну конечно.

– Никакая она не роковая.

– Клиент всегда прав. Какой тебе нужен результат?

Я поежился. Ему все равно, спасти Жюстину или убить. Но с опытом я все яснее понимаю, что монструозность или ее отсутствие менее важны, чем уверенность, что монстр сдержит обещание.

Этот сдержит.

– Скрытое наблюдение. Проследи, чтобы с ней не случилось ничего плохого.

– Так я шпион или телохранитель?

– Да.

– Гм. Ты не заговариваешься?

Я вовсе не заговаривался.

– Я вовсе не заговариваюсь, – сказал я тоном, полным самоуверенности. – Просто… для адекватных действий мне нужно больше информации.

– Ну конечно, – еще язвительнее повторил мой собеседник. – Противник?

– Неизвестен.

– Тебе, – уточнил он после короткого молчания.

– Угу.

– В данный момент.

– Угу.

– Здесь и сейчас.

– Угу.

– Ух ты, – заметил он. – Супер.

– Будь дело простым, я обратился бы в агентство временного найма.

– Политикой не занимаюсь, – предупредил он. – Как правило, добрые дела к ней не относятся.

– Этот аспект оставь мне, – сказал я. – Твоя забота – только девушка. И ребенок, поскольку она беременна. Пусть с ними ничего не случится.

– Вон оно что, – отозвался он так, словно я только что упростил ему жизнь. – При каких условиях вступать в бой?

– Ну… Пожалуй, тебе надо…

– Проверка на вшивость, – обронил он и повесил трубку.

Я уставился на телефон.

Затем пошарил в кармане и выудил долларовую купюру. Побывав в стиральной машинке, она превратилась в нечто похожее на морщинистую и твердую деревяшку. Я положил ее в конверт, заклеил, вооружился розовым маркером, написал на конверте «ГРЕЙ» и сунул его в карман. Вот и вишенка на торте. Плевое дело.

Затем я встал и вышел из дома.

По заднему двору Карпентеров метался Баттерс. Прыгучестью и безумным взглядом он походил на белку.