Арктическая одиссея. Как «хозяйничали» нацисты в советской Арктике

Остров Свердрупа был открыт 18 августа 1893 года экспедицией Фритьофа Нансена на судне «Фрам». Первым этот остров увидел капитан «Фрама» Отто Свердруп, который в то время как раз находился в «вороньем гнезде» (наблюдательной бочке), высматривая зверя на льду. Нансен поэтому и назвал вновь открытый остров по имени норвежского капитана. До лета 1932 года сюда ни разу не ступала нога человека. Даже Отто Свердруп, который в 1915 году как капитан экспедиционного судна «Эклипс» вел в этом районе поиски пропавшей экспедиции Владимира Русанова, не счел возможным посетить этот арктический медвежий угол из песка.

При нахождении в районе острова Свердрупа экспедиция Нансена сделала четыре меридиональных, расположенных параллельно, разреза. При этом на различных глубинах определялись: температура морской воды, ее соленость, различные химические и физические свойства воды. Такие разрезы, особенно если их несколько, являются лучшим средством для выяснения гидрологического режима моря. Эти наблюдения показали, что участок Карского моря, находящийся между Диксоном и островом Свердрупа, характеризуется двумя массами воды различных свойств и различного происхождения. Верхний, сравнительно тонкий слой, толщиной около 10 метров, заполняют относительно теплые и малосоленые воды; ниже этого слоя находится вода, обладающая очень низкой температурой и сравнительно большой соленостью. Происхождение верхней теплой воды совершенно ясно: это вода, вынесенная Енисеем, успевшая только в небольшой мере смешаться с ледяной водой Карского моря. Вынося в Карское море значительное количество тепла, енисейские (а также обские) воды без сомнения оказывают в летнее время разрушительное действие на ледяной покров моря. Не будь этих рек — и навигационные условия плавания в Карском море были бы более тяжелыми. Возможно, результатами именно этих наблюдений, уже находясь в Восточно-Сибирском море, воспользовался капитан-цурзее Эйссен, а в годы Великой Отечественной войны — командиры «серых волков», которые успешно прятали свои подлодки под теплым слоем воды, а холодный слой использовали для дальнего обнаружения торговых судов и надводных кораблей наших конвоев.

Но вновь вернемся на якорную стоянку «Комета» у острова Тыртов, где наконец-то 23 августа появился долгожданный ледокол «Ленин», взявший под ледовую проводку германский пароход «Донау» и благополучно проведший его через пролив Вилькицкого в море Лаптевых.

До сих пор Арктика почему-то воздерживалась показывать гостям свой истинный характер. Не случайно о движении на этом отрезке Севморпути Эйссен впоследствии опишет почти белым стихом: «Это было восхитительное путешествие через пролив Вилькицкого под голубым небом, бледной луной и полуночным солнцем. Все было там, за исключением льда».

26 августа «Комет» вслед за ледоколом «Ленин» прошел мыс Челюскин и вышел в море Лаптевых. В этом секторе Арктики немцы встретились с новейшим советским ледоколом «Сталин», капитан которого, Михаил Белоусов, как «хозяин» района дал капитану «Ленина» и лоцману Сергиевскому распоряжение следующего содержания:

Следуйте за мной. Когда встретим лед, я дам сигнал остановиться. Тогда прошу прибыть на мой корабль. Прошу Сергиевского пригласить к нам капитана, если тот пожелает.

Во время этой встречи ледоколы и «Комет» ошвартовались борт о борт, в результате чего немцы имели возможность осмотреть оба советских ледокола. Эту встречу Р. Эйссен описывал следующим образом:

В тот день меня провели через ледокол «Ленин» на «Сталин», и на обоих ледоколах меня принимали капитаны. А руководитель ледового штаба передал извинения, сославшись на болезнь. Правда, у меня сложилось впечатление, что это была не настоящая болезнь, так как она очень хорошо вписывалась в общую картину поведения Советов: давать мне как можно меньше информации и по возможности не проводить наше судно по Северному морскому пути, пытаясь задержать наш рейс ответами, которые то удивляли нас своей придирчивой дотошностью, то сковывали наши действия своей уклончивостью или пытались отказать ему в пригодности для плавания во льдах. Вот и тут снова началось обсуждение вопросов относительно ледового усиления корпуса и т. д. Но после приобретенного за прошедшее время опыта общения мне уже не представляло труда отмести все высказанные сомнения Советов как необоснованные.

Ледоколы «Ленин» и «Сталин» показались мне не очень ухоженными, особенно «Сталин», который тогда всего два года находился в эксплуатации. Все ледоколы на Сибирском морском пути используют в качестве топлива уголь — поскольку угольных баз на протяжении всего пути достаточно.

Можно особо указать на то, что в процессе посещения Р. Эйссеном ледокола «Сталин» произошло как минимум три весьма знаменательных события: