Читаем Арктический лен. Стихи разных лет. полностью

Арктический лен. Стихи разных лет.

Константин Кравцов автор пяти поэтических книг. Стихи публиковались в журналах «Знамя», «Новый мир», «Октябрь», «Интерпоэзия», «Воздух», «Арион», «Зинзивер», «Плавучий мост», «День и ночь», «Урал», «Волга» и др. В 1999 году принял священный сан в Ярославле (Ярославская епархия Московской Патриархии). Лауреат международного Филаретовского конкурса христианской поэзии в интернете (2004) и нескольких литературных премий, в том числе – специальной премии Союза российских писателей за сохранение традиций русской поэзии (2013) и премии за высшие достижения современной русской поэзии журнала «Новый мир» Антология (2013).

Константин Кравцов

Проза / Проза прочее18+

Константин Кравцов
Арктический лён Стихи разных лет

I

Июнь, а погляди…

Июнь, а погляди: уже весна.И тундра – коридор ночной больницы —не понимает, в чем ее вина,глядит в себя – глядит, не наглядитсяна солнце в тальниковых прутьях сна,на доски тротуара, на обрывы.Цветной слюдой зажгутся в три утравода и твердь бездомно, прихотливо,а что до смерти – нет ее, сестра.Себя в воде разглядывают ивы,чернилами Татьяны пахнет лед,и все переливается, плыветв твоих виденьях, ветреная дива,и залит светом лестничный пролет.

Зауралье

Пышма – так называлась та река.Там утром утонувшего искали:икона доплыла до островка,где вечерами снег березнякабелей ростков картофеля в подвале.Я думаю, нашли его едва ли,и вижу лодку – ту, что прозеваливлюбленные, уснув наверняка,а после – Лукича на пьедестале,лачуги в иван-чае, а в водецерквушки отражаются руиныи есть в них что-то птичье, как везде.Но что забыл я в этом городкена кой мне ляд плетеные корзиныс бельем и днища в иле и пескеи те мостки, те голые равнины?И кто там утонул и почему?В каком году? И сколько утонуло?Зачем мне вспоминать, что ту Пышмусто лет, считай, как тиной затянуло?Гуляет ветерок в березнякеи облака без видимой причиныво сне летят куда-то налегке,ракушечник блестит себе из тиныи уплывает лодка по реке.

Екклесиаст

Застрять из-за тумана в глухоманив семнадцать лет и кануть в том тумане,для очерка предмета не найдя:ну, осень, ну, туман, ну, дробь дождя,ну, школьница маячит на причале —сюжет, как рифма «дали» и «печали»,ненов. Но все сказал Екклесиасто новизне и что она нам даст?…Взрослеть, морозя сопли на Ямале,грызть яблоки и лаек целовать,вздыхать о том, как все тебя досталии плыть, и никуда не уплывать,гадать, была права ли, не права ли,на танцах отказав призывнику…По сходням каблучки ее стучалии помню Обь, острожную тоску,закатов вымерзающих скрижалии то, что теплоход последний ждали,как ждут последний праздник на веку,но молоком затягивало далии зренье привыкало к молоку.Еще припоминаю, цвел миндаль ион цвел напрасно, надо полагать,но драгоценны мелкие детали:та, под дождем, струящаяся гатьи снег в луче, прожектор теплохода,конвойные и те, кого везликуда-то сквозь туман, где ни земли,ни звезд над ней. И жаль того урода,те гаснущие доски-горбыли.И кто в глазах удержит эту воду?Опомнишься – ан некого винить.Снег обещает вечную свободу,но ничего не может изменить.