Читаем Арктический лен. Стихи разных лет. полностью

С глазницами, изъеденными солью,висят две рыбки в сетке за окном,чешуйки света в воздухе застылии зимнее язычество рябины,и птичьей лапой телебашня замерла,продетая в кольцо «Седьмого неба».В отчестве моем голодных нет,и нынче даже голуби и галкирябину не клюют, роняя снег,волнуя невода холодных веток.Все замерло. И как произнестипомилуй мя, где в извести часыостановили стрелки на однихи тех же цифрах в желтых коридорах,где ветки, телебашни, рыбы спят,соль в пустошах глазниц и циферблатов?В отечестве моем голодных нет,и делят пустошь снега вместо хлебапророки, что не явленны на светпо крохам собирать все то же небо.Добролюбова 9/11,7 января 1988 г.

В амбулатории

Костистые рубиновые звездынад ледником кремля, что безмятеженкогда-то был, но стоит ли вниманьенам обращать на кремль – ответ известен.Вот рвут вороны ватники на гнезда,в часах песочных бьется струйка крови,поскольку время – время мерзлоты —иначе не измерить. Впрочем, времятекуче, словно дерево, а звезды…Слабеют скверы от кровопотери,вороны чучело воронье рвут на гнездаи в зыбких ветках щурится огоньотвергнутое время знаменуяи пробегая рукопись твою.

Джотто

Не знаю, был он сладок или едок —тот дым, что оставлял нам напоследокодин межзвездный холод колокольный:шесты и факела, мечи и колья,Иуда, что пришел для поцелуя…Молчи. И не рифмуй напропалую —постой в своем отечестве пропащеми посмотри: в промозглом этом скверетак голо, что едва ли не обрящемгармонию какую-то по меребеспомощности и кровопотерив норе своей, в Платоновой пещере —в волшебном фонаре ее ледащем.

Новочеремушкинская, 11: дождь и разводы на саже

глотают ночь с проточными огнямибездельник Моцарт щеголь Мандельштамкак в Чаше промокая в общей ямебежит по обгорелым косякамоврагами в черемухе над намибелеющих зигзагов немотаотсутствием листвы напоминаязашедшиеся в лепете устауже не бессловесная – инаяи роща на щеколду запертапод ливнем шелестит хворостянаяпрозрачная как плакальщица таспешащая сама себя не знаяБог весть к кому по плоскости листа

Думал найти я…

Думал найти я о родине слово —звякнуло, словно медаль у слепого,медь собирающая в электричке,слово, которому грех поприличнейвыглядеть: просто медаль у слепого,медь собирающая в электричке.

Прогулка

На белом поле красный креств ночи мелькнет тебе со скоройи станет разуму опорой:вот поле выявленных мести пусть не свет еще, но все же —в наплывах тьмы, набегах дрожи —на белом поле красный крест.

Месяц нисан

Дети! Есть ли у вас какая пища?

Ин. 21:5
Перейти на страницу:

Похожие книги

Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза