Арлекины и радуги

Вера прошлась по гостиной, выглянула в окно на улицу, поправила портьеру. Уже хотела взять сумку и уходить, когда открылась входная дверь. На пороге стоял Магнус: все такой же холеный, подтянутый, нарядный. Он заметно загорел и как будто помолодел на пару лет.

– Извини, я задержалась, – сказала Вера вместо приветствия.

– Это не проблема, – с готовностью возразил он, – я же говорил, ты можешь жить здесь, сколько захочешь.

– Я уже ухожу. Сейчас, – она поискала на консоли, – отдам тебе ключи.

– Вот они, – Магнус указал пальцем на ее связку, потом окинул взглядом комнату:

– Почему ты не захотела взять что-нибудь из мебели? Тебе пригодится! Диван, например, или вот этот стол? Свою спальню…

– Ничего не нужно.

Он обвел глазами картины на стенах, повернулся к Вере:

– Погоди-погоди! Вот эта, Сомов, – она твоя.

– Магнус, не играй в благородство, пожалуйста! Я знаю, сколько она стоит. Пусть остается у тебя.

Он нахмурился:

– Ты слишком плохо обо мне думаешь. Понимаю, я не очень красиво поступил, но это мой подарок. И он уедет с тобой.

Вера подошла ближе к холсту, посмотрела на него, потом на Магнуса.

– Тогда картину надо упаковать.

– Погоди, я сам.

Он осторожно взялся за раму, приподнял, снимая ее с крюка, поставил на диван. Прошел в кладовку за кухней и вернулся с пленкой и упаковочной бумагой.

– Она застрахована, но я переделаю полис на твое имя. Возможно, к тебе приедет страховой агент – не удивляйся. В твоем новом доме есть охрана?

– Есть консьерж.

– Это упрощает дело.

Магнус завернул картину в несколько слоев пузырчатой пленки, потом в бумагу, завязал шпагатом.

– Давай-ка я тебя сам отвезу.

– Я уже вызвала такси.

– Так отмени.

Он бережно, словно ребенка, донес картину до лифта, потом до машины на подземной парковке.

– Какой у тебя адрес?

Вера сама вбила в навигатор Марияхильферштрассе и номер дома.

– Возле музея? Как ты и хотела.

Она кивнула, никак не прокомментировав его слова.

Старинный дом цвета яичной скорлупы, в котором Вере предстояло жить, находился в переулке, заканчивавшемся круглым тупичком – посередине его росла на газоне липа. Ее крону стригли шаром; такие же липы, только поменьше, стояли вдоль всего переулка. Вместе с историческими оконными переплетами, которые запрещено было менять, с лепными узорами на фасадах и высокими дверями подъездов они складывались в рисунок из вертикалей, придававший улице преувеличенно аккуратный, прибранный вид.

Сквозного проезда по переулку не было, но пешеходная лестница выводила прямо к музейному кварталу. Это и привлекло Веру в первую очередь, когда она искала новое жилье, объезжая с агентом район за районом. Поначалу ее соблазнил домик в Гринциге, о котором у нее остались самые теплые воспоминания, но добираться оттуда до работы было далековато, да и не чувствовала она в себе тяги к загородной жизни. Потом они смотрели лофт в жилой башне, только-только построенной, но там все было чересчур современным, даже на Верин минималистский вкус.

Когда же агент, заговорщицки ей подмигнув, распахнула перед Верой двери квартиры на Марияхильфер, она поняла, что наконец оказалась дома. Светлый паркет елочкой убегал к балкону, в окна без штор свободно лилось солнце. Маленький кухонный уголок сиял белизной, стены жилой комнаты взлетали к пятиметровым потолкам. Две спальни, главная и гостевая, были обставлены просто – кровать, шкаф, трюмо у хозяев и рабочий столик у гостей, – но эту простоту компенсировали обои-фрески с райскими птичками на серебристом фоне. В свежеотремонтированной ванной Веру очаровали тропический душ и ванна, стоящая отдельно; там был даже диванчик, чтобы присесть и отдохнуть.

Книжные стеллажи обрамляли портал камина, в топке, законсервированной на лето, лежало несколько полешек и стояли приземистые белые свечи. Вера представляла себе, как украсит гостиную цветами, как будет сидеть перед камином с бокалом вина, слушать музыку, наслаждаться одиночеством после рабочего дня.

Магнус осмотрелся, одобрительно покивал головой. Они впустили грузчиков с коробками, которые тоже подъехали, сами вышли на миниатюрный балкон. Вера вытащила сигареты, и Магнус состроил недовольную гримасу. Она порадовалась, что больше не должна учитывать его мнение – может морщиться сколько захочет.

– Вот все и заканчивается, – констатировал Магнус.

– Да уж, – Вера выпустила дым. – Как твоя… – Вера сбилась, не зная, как назвать новую женщину бывшего мужа.

– Ее зовут Лотте, – быстро вставил он. – Все хорошо.

– Сильно толстая стала? – поинтересовалась Вера с усмешкой.

– Как тюлень, – ответил Магнус, даже не улыбнувшись. – Отвратительное зрелище.

– Ну это ненадолго, – утешила она его. – Родит – похудеет. Ты же мне так говорил?

– Хочется верить.