Армас. Зона надежды

Прячусь за остановкой от палящего солнца. Жду.

Матвеев Коля приходит вовремя. У него чистые уши и даже глаза как будто отмытые. Выглядит нормальным ребенком, вполне довольным жизнью. Но я вглядываюсь внимательнее. Кто знает, когда синдром бегунка снова даст о себе знать? Нужно постоянно держать руку на пульсе.

Сегодня утром я сама ему позвонила. Мы в ответе за тех, кого приручили. То есть отловили в темной подворотне.

– Привет, Коля!

– Привет!

Ах, мы ведь с ним не знакомились.

– Кстати, меня зовут Агата.

– Знаю, слышал.

Улыбается застенчиво. С ним ли мы дрались на рынке?

А может, он того… в меня влюбился? Я его мужественно спасла от бродяжнической жизни, он немного подумал и разглядел мою ослепительную улыбку.

Чего это я? Давно мне в любви никто не признавался? Ветер свободы ударил в голову? И везде мерещатся поклонники.

В конце концов, я намного старше его! Да и влюбляются в меня раз в десятилетку.

Покровительственно хлопаю его по плечу, и мы садимся в маршрутку.

– Как дома?

– Нормально. Поорали немного, потом телефон новый купили. Все как обычно. Теперь названивают каждые двадцать минут. Непонятно, что их больше волнует – не сбегу ли я снова, или не продал ли еще телефон. Но с тобой вроде спокойно отпустили.

– Только сбеги мне!

Грозно ударяю кулаком по коленке. А саму жутко подмывает спросить, каково это – испытывать зуд бродяжничества. Накрывает в одну секунду, так что пятки чешутся, или мысли о побеге зреют несколько дней? Предусмотрительно откладываются сухари и деньги или все решается спонтанно, без оглядки на ресурсы? Почему теплый дом меняется на городские трущобы?

Не спрашиваю. Не буди лихо, пока оно тихо.

Объект открывает не сразу. Волосы вороньим гнездом, глаза осоловелые.

На нем футболка с Симпсонами и штаны горчичного цвета. Если бы я не была его другом, назвала бы этот цвет по-другому. Впрочем, какая разница, в чем человек ходит дома.

Долго трет глаза и моргает, приглядываясь к моему спутнику.

– Напоминаю. Это Матвеев Николай Григорьевич, две тысячи третьего года рождения.

– …Рост сто пятьдесят два сантиметра, телосложение худощавое. Помню, помню. Не один час медитировал на ориентировку. Просто не ожидал увидеть вас вместе снова.

Бегунок отводит глаза и чешет затылок.

– Привыкай! – восклицаю я и снова хлопаю Колю по плечу.

Он закашливается и протягивает Объекту руку.

– Очень рад! – улыбается Объект.

Бас у него, как у разбуженного среди зимы медвежонка.

– Долго спишь, дружище!

– Выполняю указания Суворова.

– Кстати, вот, возьми.

Протягиваю паспорт. Весь вечер оттирала его от земли, грязи и переселяла муравьев в горшок с фиалками. Но Санькино лицо так и осталось зеленоватым.

– Агата! Спасибо!

Обхватывает меня руками, и я чувствую запах печенья от его пижамы.

– Не ожидал уже увидеть его в целости и сохранности.

– Почти в целости. В графе «семейное положение» приписала: «Женат на отряде „Армас“».

– Эээ… Это, конечно, правда… Судорожно ищет нужную страничку.

– Да шучу, расслабься.

– Я так и понял. Спасибо гигантское, что нашла. Я уж думал, пойду новый паспорт получать, новым именем назовусь. Каким-нибудь редким, экзотическим.

– Авраам! – выпаливаю я.

Объект устремляет взгляд поверх моей головы и прищуривается.

– Авраам, Авраам… А что, было бы интересно.

– Нет уж! Ходить тебе Сашкой Объектом до конца дней. Можешь дать нам адрес Коваленок? Вова и Аня, которые потерялись первого июня.

– Не знаю. Сейчас позвоню Ольге. Ой, может, в гости зайдете?

Спохватился.

– Нет, спасибо. Мы у порога.

Уходит в квартиру и через три минуты возвращается с бумажкой.

– Близко! Всего через три квартала. Надо будет и мне к ним заглянуть.

– Спасибо. – Моя очередь благодарить.

– А может, вы кушать хотите? Я еще не завтракал.

Коля отрицательно машет головой:

– Мама откармливает, как гуся на Рождество.

Это первые слова, которые он произносит при Объекте. Сашка удивляется и смотрит на мальчишку заинтересованно. Наверное, прикидывает, когда зайти к нему в гости. То есть не к нему, а к его хлебосольной маме.

– Мы лучше пойдем, – говорю я.

Уже у лавочек во дворе он догоняет нас.

– Стой, Агата! Ты подумала насчет завтра?

– Нет. Еще думаю.

Вообще-то я твердо решила не ходить. Что я там забыла? Что за праздник – день города? Шум, салют, винтажный исполнитель в подарок.

Заходим в магазинчик, расположенный в доме Объекта. Покупаю килограмм шоколадных вафель и два килограмма пряников, тоже шоколадных, моих любимых. Не себе, конечно, беру. Но в гостях лучше всего есть то, что любишь сам.

– Смотри! – восклицает Коля. – Кукурузные палочки! Сто лет не ел.

Я, признаться, тоже. Вроде, это детская еда.

– Хочешь? – неуверенно спрашиваю.

Сколько стоят эти дурацкие палочки? Надеюсь, дешево. Коля роется в карманах и покупает два большущих пакета. Точно дешевые.

На всякий случай говорю:

– Покажи, пожалуйста, телефон.

Достает новенький, с сенсорным экраном.

– Думаешь, что продал уже? – смеется он. – Мне карманные деньги тоже дают.

– Нет, просто интересуюсь телефонами.

Вру. И правда боялась, что телефон уже ушел к барыгам и мистер Матвеев растрачивает добытое.