Армия Карла XII. Золотой век шведской армии

Измотав противника в огневом бою, нанеся ему при этом значительные потери, царь собирался захлопнуть ловушку. Для этого надо было захватить единственное удобное место для отступления курляндского корпуса – переправу через Леснянку.

Под бой барабанов и писк флейт, с развернутыми ротными и полковыми знаменами, четко равняя ряды, русские батальоны ударили на врага. Натиск петровской гвардии был страшен. Словно молот, она пробила вражескую линию и вышла к мосту. Остатки шведских батальонов искали спасения за повозками. Многие солдаты, пользуясь паникой и высокими потерями среди офицеров, устремились в лес или забились в избы[278].

«Разъезжавший за своей линией Левенгаупт оказался почти в окружении. Возможно, к этому времени он уже был легко ранен в ноги и в руку. «Поскольку теперь неприятель хотел добиться решающего перелома, то, используя свое подавляющее превосходство, перекрыл нам путь на Пропойск и почти окружил нас, – писал он позже. – Казалось, победа уже рядом, но перелома не наступило»[279].

К шведам подошло подкрепление – Абосско-Бьёрнеборгский кавалерийский полк, ланддрагунский батальон Шога и батальон Нюландского пехотного полка с подполковником Лейоном. Всего около 1377 человек[280].

Ни Петр Великий, ни его соратники не заметили появления новых неприятельских соединений на поле боя. Вероятно, это было связано с тем, что поле битвы было полностью накрыто клубами порохового дыма.

Кроме того, можно предположить, что в горячке боя все внимание было приковано к противнику, еще державшемуся у деревни.

Как бы то ни было, это был серьезный просчет русского командования, позволивший каролинцам не только привести себя в порядок, но и ввести в действие новые части, так как уже в сумерках, примерно в 18 часов вечера, к Лесной подошел Бьёрнеборгский пехотный полк, Карельский ланддрагунский батальон и Лифляндский вербованный драгунский полк фон Шрейтерфельта (1429 человек)[281].

Таким образом, численность противников снова выровнялась. Офицеры правого русского фланга не заметили, как шведы подготовили удар в спину. Стакельберг выстроил пришедших, нанес удар слева и оттеснил русских от моста. Путь на Пропойск снова стал свободен. Однако «воспользоваться временным успехом для перехода в наступление»[282] шведы не смогли.

Временный успех каролинцев надо было сбить встречным контрударом. Русские линии сместилась на юго-запад и начали атаку с холодным оружием в косом направлении на шведский центр и левый фланг, прикрывавший мост. На сей раз русская гвардия, ведомая князем М. М. Голицыным, ударила в штыки. Ярость атаки была столь велика, что пленных не брали. Командир батальона Бьёнеборгского полка подполковник Христер Хурн аф Оминне в своих показаниях Королевской следственной комиссии писал: «Когда я прибыл со своими двумя батальонами к дефиле [у моста] и перешел его, нас встретил сам господин генерал-майор Стакельберг, который уже велел батальону генерал-майора Функа дать нам как можно больше места, чтобы мы… встали в одну линию. После того как он построил эти три батальона и сам встал пред нашим вторым батальоном, мы пошли на противника. Тот в это время стрелял в нас со всех сторон и с фланга пушками и пехотой. Приблизившись на 20 шагов, мы тоже дали залп половиной [задних] шеренг, но не могли заставить солдат прорвать штыками строй врага. Вместо этого нам пришлось отступить перед неприятелем, который и сбоку и спереди надвинулся совсем близко и пытался нас окружить, Мы очутились в таком положении, что каждый думал только о своем спасении. У меня не было ни коня, ни прислуги, и нам вместе с оказавшимися рядом офицерами и рядовыми пришлось ретироваться в стоявший поблизости дом, в надежде, что, если противник снова отойдет, мы опять присоединимся к своим. Когда русские прикончили все, что было на поле, и стемнело, они стали трубить и бить в литавры. Но вскоре среди них пошла тревога, причину которой я не мог уяснить. Позже я понял, что это случилось из-за господина подполковника Фраймана, который зашел им в тыл. Из-за темени противник не мог разобраться, какова собственно могла быть наша сила, и он вынужден был снова занять прежнюю позицию»[283].

Быстро смеркалось, небо заволокло тучами, резко усилились порывы ветра, и пошел мокрый снег, словно мать-природа хотела остановить эту бойню. Истерзанный шведский строй распадался на глазах. Солдаты, не слушая призывов командиров, разбегались в разные стороны или прятались за фургонами. Огонь последних восьми шведских орудий был подавлен, и каролинцы оттащили их назад. В дыму и хаосе члены генеральского штаба во главе с командующим пытались восстановить порядок в рядах деморализованных и подавленных большими потерями частей. Русская артиллерия развила максимальный темп огня по вражескому вагенбургу, сея смерть и хаос повсюду.