Армия Карла XII. Золотой век шведской армии

«С начала Северной войны скандинавы знали, что эти конники не особенно опасны для регулярных войск. Конвой, охраняя багаж от скрывавшихся за деревьями всадников, шел по сторонам повозок. Через некоторое время угроза нападения с флангов и прежние ночные слухи о продвижении русских «по сторонам» заставили колонну занять глухую оборону. На лесном большаке из фургонов был составлен второй длинный вагенбург. Ранее ни в шведских, ни в русских исторических работах об этом не писали ни слова. Лейтенант Бьёрнеборгского полка Я. И. Берг давал такие показания инквизиционной комиссии: «Вскоре разнеслась тревога – между нами и армией рыскают калмыки. Мы подняли наших людей, и весь «огонь» был потушен. Но так как приходили все более дурные вести [Видимо, о казачьих налетах и русской угрозе со стороны Сожа. – В.А.], меня послали составить вагенбург… Я приказал переставить частью запряженные, частью не запряженные повозки с середины [дороги] к краям леса вплотную друг к другу»[266]. Внутри растянутого вагенбурга перемещались солдаты. Так, выставив заслон у пропойской переправы и пустив в дело нерегулярную конницу, Петр I выключил из битвы около 4 тысяч каролинцев вплоть до 16–17 часов вечера»[267].

Нервозность шведского командования не укрылась от внимания подчиненных. Инициатива полностью перешла в руки русского командования.

Долгожданная для Петра Великого и его сподвижников баталия началась между 11 и 12 часами дня с сигнальных выстрелов шведских постов. Битва началась неожиданно для обеих сторон, в момент выхода на поляну у перелеска колонны князя А. Д. Меншикова.

«Царь уже ввел (чего мы тогда еще не могли знать) всю свою армию – пехоту, кавалерию и артиллерию, в разные места большого леса, который был проходим и совсем близко от нашего тыла. Там он выстроил свои войска в боевой порядок. Я в это время поставил всю имевшуюся при мне кавалерию и подполковника Ментцера с пехотным арьергардом на нашем правом, а всю остальную пехоту с пушками на левом крыле против леса, чтобы наблюдать за противником и воспрепятствовать ему, если он захочет наступать. Около полудня, чуть позже 11 часов, противник пошел на нас всеми своими силами. Об этом с караульных постов мне тут же сообщили…»[268].

Неожиданное появление противника вблизи от главных сил заставило генерала воспользоваться оплошностью противника. Русские шли без разведки, а это, в свою очередь, давало каролинцам шанс опрокинуть противника обратно в лес, расстроить его ряды и, если натиск шведов будет стремителен, разгромить его по частям.

«Когда я взглянул на небольшое поле на нашем левом фланге, по которому шел противник с пиками на плечах, я тут же вернулся назад, повел подполковника Брюкнера с батальоном хельсингцев в перелесок, указал ему неприятеля, которого он должен атаковать на маленьком поле, и велел присоединиться к нему ближайшим – моему полку и Аболенскому батальону… Точно так же все солдаты, еще бывшие при обозе, должны были оставить повозки и как можно быстрее прийти с оружием к своим полкам».[269]

Пять шведских батальонов стремительно ударили в штыки. На узком пространстве, среди многочисленных кустов и кочек, прикрывая развертывание колонны, совершили свой подвиг драгуны Невского полка. Неся большие потери, они смогли дождаться подхода батальонов ингерманландцев и не дать противнику загнать колонну «светлейшего» в лес. Каролинцы, несмотря на все усилия полковника Кемпбелла, охватили правый фланг не успевшей полностью развернуться колонны и даже захватили две пушки.

На помощь А. Д. Меншикову царь бросил гвардейскую бригаду во главе с генерал-майором князем М. М. Голицыным (три батальона семеновцев, три преображенцев и Астраханский батальон (всего около 5 тысяч чел.). Залп русской гвардии смел левую часть шведских батальонов. Каролинцы понесли огромные потери.

«Второй батальон Хельсингского полка был совершенно разбит, так что мало кто из посланных вернулся. Подполковник был убит, а знамена потеряны. Увидев это, неприятель совершил поворот и дал такой залп им в спину, от которого солдаты повалились, как трава под косой, после чего он преследовал их, пока оставался хоть один человек»[270].

В панике, на глазах у своего командующего, шведы, бросив четыре ротных знамени и две пушки, обратились в беспорядочное бегство.

«Некоторые, не дав ни залпа, особенно полк Банера, которым командовал подполковник, был так растерян, что не знал, что делать, и бежал, сбившись в кучу, как стадо овец»[271]. Вид бегущей пехоты остановил и шведских драгун, которые, не вступая в бой, отошли к обозу. В плен к русским попали генерал-адъютанты Отто Иоганн Лоде и Франц Густав фон Кнорринг, а также подполковник М. Г. Сталь фон Гольштейн.

Шведов отбросили почти на километр к фургонам. Граф не предпринял попыток переломить ситуацию, возглавив контратаку резервных частей, еще не вступивших в сражение.