Армия монголов периода завоевания Древней Руси

Имя командира лагеря — это как раз ночной пароль. Если случится тревога в одном лагере, то в соседнем лагере приготовлены лошади, ожидающие [сигнала на] преследование или внезапное нападение. Если же говорить об остальных лагерях, то [они] совсем не двигаются. Только лишь с биваками конных дозоров дело обстоит иначе [чем с этими лагерями].

После того как командир [лагеря] расположится в центре, вокруг него занимают места войска. [Командир лагеря] передает в дальние концы дощечки с надрезами[286] для сменных ночных патрулей (это то же самое, что в китайской армии система передачи [вестовых] стрел). Лошадей кормят внутри лагерей, чтобы не допустить их бегства. Еще до заката в своих биваках они [патрули] разводят костры. Их называют „кострами эстафеты“[287]. И пока длится ночь, [патрули] перемещаются туда, где их не увидят, для того чтобы предупреждать о ночном нападении. При этом костры эстафеты следуют друг за другом, от находящегося в самом начале до тех биваков, которые до утра не двигаются»[288].

Практически все, что изложено в этом отрывке касательно связи, системы опознавания (пароли, верительные бирки), дозоров и патрулей, уже рассматривалось выше. Здесь же стоит остановиться только на нескольких интересных моментах. Во-первых, организация биваков и лагерей — как видим из приведенного описания, она подчинялась продуманной системе, с четким размещением командного и рядового составов, устройством коней и их фуражировки, принятием мер к быстрому подъему лагеря в случае тревоги (даже ночной) с выделением дежурных, подготовленных к бою, коней и воинов. Во-вторых, это система сменных патрулей и дозоров — она сходна по задачам с другими разведывательными отрядами, которые рассматривались в описании тактической разведки, но тут хотелось бы дополнительно отметить их мобильность, четкую организацию и способность действовать ночью. И, наконец, последнее — это система «костров-эстафет», или сигнализация огнями костров. О них трудно сказать, было ли это чисто монгольское изобретение или заимствование. Во всяком случае в Китае и соседних с ним регионах сигнальные башни с кострами известны давно. Использование авторами ХШ термина хо-пу, которым они характеризовали увиденные у монголов костры сигнализации, указывает на то, что увиденное их не очень удивило и они использовали понятный термин — в Китае так назывались сторожевые вышки, с которых наблюдали за врагом и по цепочке которых сигналы огнем о действиях врага передавались на дальние расстояния. Так, в «Цзычжи тунцзянь („Всеобщее зерцало, помогающее управлению“)»[289], цзюань 288, говорится: «Начальный год девиза Цянь-ю [правления] Гао-цзу (948 г.)… тогда убрали знамена и успокоили барабанный бой[290], и только лишь установили вдоль [Хуан]хэ сторожевые вышки[291], которые следовали друг за другом через каждые несколько десятков ли, поочередно сменяя пехотинцев [на вышках], чтобы охранять их»[292]. Поэтому можно предположить, что указанный метод сигнализации у монголов был достаточно обычным делом, по крайней мере с точки зрения авторов ХШ.

Глава II. Осадные технологии

Manu facta — manu destructa.

Сотник Зиновий-Богдан Хмельницкий о крепости Кодак

В отношении монгольского осадного искусства следует применить ту же методику использования источников, что и в предыдущих разделах. Нелишне провести систематизацию всех сведений, особенно важно осмыслить не только отдельные элементы осадной техники в армии Чингисхана и его преемников, но и весь комплекс инженерно-фортификационного искусства как элемента военного дела монголов. Оценить как монгольские осадные технологии, так и тактику их применения при атаках населенных пунктов и укреплений в походах первой половины XIII в. Важно рассмотреть вопрос в динамике, тогда более отчетливо отделятся позднейшие известия от первоисточников.

Монголы эффективно брали крепости и города развитых государств оседлых народов. Для современников это стало неожиданностью, породив панику и восприятия их как «бича Божьего». Армянский хронист писал: «У магов они научились искусству колдовства и получили повеление от своих бесов»[293]. Кочевники редко захватывали защищенные города. Способность монголов, дикого народа «людоедов», успешно их брать была непостижима. Уже в Китае ярко проявилась эта способность армии монголов, но особо неприятным сюрпризом она оказалась для государств Восточной Европы, и в первую очередь для Руси. Ранее нахождения кочевников на русские земли ограничивались захватом и грабежом незащищенных поселений. Разумеется, навыки были выработаны не сразу. Монгольская армия шла к ним постепенно, от этапа к этапу, на каждом шло усвоение новых приемов взятия укреплений, их внедрение в специальных организационных структурах войск Чингисхана и его преемников. Этот путь можно условно подразделить на несколько периодов.