Армия монголов периода завоевания Древней Руси

Рассказ о Бачмане вынесен Джувейни в отдельное повествование и отделен от описания покорения Булгара и похода на Русь. Рашид ад-Дин, использовавший текст Джувейни в повествовании о Великом Западном походе, вполне мог попытаться его датировать годом покорения Булгара и кипчаков, пытаясь связать воедино все фрагменты книги Джувейни, относящиеся к Булгару и кипчакам. Представляется, таким образом, что действия против Бачмана, потребовавшие привлечения туменов Мэнгу и Бучека, относятся к 1238–1239 гг., времени подавления также и иных восстаний мордвы и кипчаков. Даже китайские источники упоминают о борьбе с Бачманом, правда, путая хронологию и факты[725]. Составители ЮШ поместили рассказ о победе Мэнгу над Бачманом также в трактат «География», в составе трактатов ЮШ. В параграфе о земле «Кипчак» в этом трактате ЮШ механически соединены рассказы и о Бачмане и об установлении власти монголов над аланами, кипчаками и русскими. Такое соединение этих трех этнонимов в едином контексте встречается постоянно не только в ЮШ, но и у арабских и персидских авторов при описании Золотой Орды[726].

После разгрома булгар, мордвы, суваров, башкиров, буртасов, марийцев и кипчаков войска Бату увеличили свою численность за счет перешедших на их сторону, или по крайней мере компенсировали потери. Например, об этом сообщает Фома Сплитский: «Потом, пополнив свои воинские соединения прежде всего за счет племен куманов (латинское название половцев/кипчаков. — Р. Х.) и многих других покоренных ими народов, они снова повернули против рутенов. Сначала они окружили… Суздаль»[727] (здесь речь идет о событиях 1237 г., так как Суздаль монголы взяли в начале февраля 1238 г.). Подобная практика позже стала у монголов регулярной — после «Батыева пленения», перед последним их походом на Русь осенью 1240 г. и затем в Венгрию и Польшу они сделали новые наборы воинов из покоренных народов.

К осени 1237 г. монголы были готовы продолжить завоевания. Для похода на Русь они тем не менее не использовали все силы, собранные для Великого Западного похода. Скорее всего их часть им пришлось оставить в неспокойных еще половецких степях. А кроме того, есть туманное сообщение Юлиана, из которого можно понять, что в 1237 г. от монгольского корпуса Чормагана в Иране все еще ждали возвращения подмоги, ранее отправленной ему из числа войск Бату и его соратников: «В этой стране венгров сказанный брат нашел татар и посла татарского вождя, который… сказал, что татарское войско, находившееся тогда там же по соседству, в пяти дневках оттуда, хочет итти против Алемании, но дожидались они другого, которое послали для разгрома персов»[728]. Действительно, в Закавказье и вообще в западной части бывшего государства хорезмшахов с конца 20-х годов XIII в. оперировал корпус Чормаган-нойона[729]. По сообщению ан-Насави, допросившего в 1231 г. монгола, прибывшего с посланием от Чормагана, перед выступлением в Закавказье Чормаган провел смотр войск в Бухаре, по результатам которого в реестр монгольских войск было вписано 20 тыс. человек; кроме того, в состав корпуса вошло ополчение (т. е. войска таммачи самого Чормагана) неизвестной численности[730]. С такой армией Чормаган к 1236 г. установил власть монголов в Армении и Грузии, но сил для Ирана и Ирака явно не хватало. Вполне возможно, однако, что какое-то подкрепление ему шло вместе с теми частями, которые вышли к Бату в 1235–1236 гг. из Центрального улуса. Недаром Сюй Тин пишет, что те подростки 13–14 лет, чью передислокацию он наблюдал, «перебрасываются воевать мусульманские государства». Кроме того, брат Юлиан, похоже, также сообщает об отходе на юг, в Закавказье, части объединенной армии Бату и остальных Чингисидов. Поэтому разумно предположить, что один из корпусов этой армии, т. е. порядка 2–3 туменов, из числа, выделенных в 1235 г. Каракорумом для всего Кипчакского похода, на Русь в итоге не пошел. Тогда оценка численности армии Бату для зимней кампании 1237/38 г. против Северо-Восточной Руси может составить около 100 тыс. воинов. В ходе остальных кампаний монголов на Руси, т. е. следующих годов (в 1239 и 1240 гг.), эти войска пополнялись из различных источников.

Вслед за Булгаром и кипчаками настала очередь Руси. «Батыево побоище», или монгольский погром Руси 1237–1240 гг., это постоянная тема исследователей русской истории, отныне навсегда поделенной на «домонгольскую» и всю остальную. К сожалению, письменных источников о ходе монгольского нашествия немного — это русские летописи, несколько чудом уцелевших произведений древнерусской литературы, записки европейских путешественников (видевших результаты нашествия и передавшие рассказы уцелевших в нем) и фрагментарные упоминания у Джувейни, Рашид ад-Дина, в «Сокровенном сказании» и «Юань ши». Благодаря археологии и краеведению их данные можно дополнить, иногда существенно, но приоритет в определении хронологии и описания политических и военных событий остается за письменными источниками.