Армия монголов периода завоевания Древней Руси

От Рязани монголы двинулись вверх по Оке к Коломне (это около 130 км), находящейся при слиянии Москвы-реки с Окой, запиравшей путь вглубь Суздальской земли[755]. Весть о гибели Рязани, которую принес в Суздальскую землю «кюр Михайлович»[756], не могла достичь стольного Владимира раньше чем через неделю (расстояния по рекам между ними более 400 км), а до Коломны монголы могли дойти за 2–3 дня. Но, по Татищеву, они там оказались только около 1 января 1238 г.[757], видимо, потому, что занимались фуражировкой в окрестностях Рязани облавными отрядами. Перед великим князем Юрием Всеволодовичем стоял тяжелый выбор — одновременно он получил просьбу о помощи от рязанцев и требование монголов покориться и платить десятину. Известия об этом монгольском посольстве очень скудны. Рязанцы пропустили его в Суздаль, но исход переговоров сохранила только эпитафия великому князю в Лаврентьевской летописи: «Безбожныя Татары, отпущаше, одарены, бяху бо преж прислали послы свое: злии ти кровопиици, рекуще — мирися с нами, он же того не хотяше»[758]. Юрий Всеволодович отпустил этих «послов» с миром и «одарил» монголов, даже пошел на уступки в вопросе дани, но при этом решил готовиться к борьбе.

Отказ же в помощи рязанцам в свете изложенного может иметь и объяснение, отличное от общепринятого, заключающееся в том, что князь «надеялся сам собою татар победить»[759]. Как написал новгородский летописец, «Юрьи же сам не поиде, ни послуша князии рязаньскых молбы, но сам хоте особь брань створити»[760]. Конечно, это очень похоже на проявление одной «из черт социальной психологии, характерной для рыцарства периода феодальной раздробленности, когда каждый рыцарь, каждый полководец, каждое феодальное воинство стремились к собственному, личному участию в сражении, зачастую не считаясь с общими действиями»[761]. Но как предположил В. В. Каргалов, отказ предоставить помощь рязанцам мог быть вызван и обычным просчетом — великий князь «начал собирать силы для отпора; сопротивление рязанских князей должно было, очевидно, дать возможность выиграть время для концентрации сил», а та же цель, т. е. отсрочка нападения, преследовалась одарением монгольского посольства; поэтому «в этих условиях помогать Рязани было опасно», но быстрые действия монголов поломали эти планы[762].

Если предположить, что суздальское войско выступило, двигаясь со скоростью гонца, что маловероятно, к Коломне немедленно по получении вести о гибели Рязани, то дойти от Владимира оно могло не ранее 4–5 января 1238 г. Но сражение под Коломной, видимо, состоялось не ранее 9 января — ведь уже 20 января была взята Москва[763], а сражение за нее, по данным Рашид ад-Дина, продолжалось 5 дней[764], значит, от Коломны монголы выступили к Москве не позднее 12–13 января (от Коломны до Москвы около 100 км). Судя по тому, что сражение под Коломной было ожесточенным (там погиб сын Чингисхана Кулькан, что указывает на возможный прорыв русской тяжелой кавалерии — ведь темники и Чингисиды в полевом сражении всегда командовали из тыла, как это уже было подробно рассказано в главе I) и длилось 3 дня[765], то, с учетом времени на сбор трофеев и приведение войска в порядок после тяжелых боев (это все вместе заняло 4–5 дней), можно предположительно датировать сражение под Коломной 8 или 9 января, а подход русских сил к Коломне — 7–9 января 1238 г. Таким образом, монголы не спешили брать Коломну и ждали подхода русского войска, чтобы разбить его в поле, а не спровоцировать его уход от разрушенного города, который незачем защищать.